Рассвет на ладони,течет по запястьям
его
отравленный
сок,
Как сладкую вату,губами сжимаю
края
густых
облаков.
И липнет к щекам,побуждая проснуться
легко
рассеянный
свет,
Вскрываются веки,и он исчезает,
давно
пропал его
след.
Сжимается сердце в рождественский уголь,
плевком
летит
в небеса.
И вдруг понимает все счастье полета,
И я
закрываю
глаза.
Растянутся губы - становится милой
слепая
серость
небес.
И после порога неискренней боли
в алмаз
сплавляется
крест.