Один монах, в стране чужой однажды очутившись,
Попал случайно на постой к красавице-вдове.
Не знал бедняга, что она, нисколько не смутившись,
Впускала в дом свой и в постель гостей уж сотни две.
Монах, он тих, "ни Бе, ни Ме", вдова в игру включилась:
Мол, чем заплатишь за постой, набожный человек?
Но и монах ведь неспроста в сутану облачился,
Ответил: платит за добро наш Боже вечный век.
Но не учел он одного: коль в женщину вселилось
Томленье плоти, ей вовек желанья не унять!
Стремленье пасть во сладкий грех вперёд неё родилось
И потому любых святош ей было не понять:
- «Не стану платы с тебя брать, святоша мой ретивый,
Но вот условия мои, придётся выбирать:
Испей со мной сейчас вина, мой гость благочестивый,
Иль умертви мою козу, гостей мне завтра звать.
Ещё условие одно: ты, вижу, полон силы,
Так согласись же ты скорей со мною переспать,
Иначе выгоню тебя я в хлев на пол из глины,
И будешь со скотиной спать и пищу их жевать!»
Наш инок был как ангел свят и, как дитя, наивен,
Подумал: всё это грехи, но как ей отказать?
Ведь это бедная вдова, а мир итак противен,
Ну где ей помощь средь ночи самой-то отыскать?
А коль мне вера не велит, о господи всесильный,
Тогда я буду выбирать не самый тяжкий грех:
Убить живое существо – то грех ужасно сильный,
И целибат попрать нельзя – устав един для всех…
Пожалуй, лучше, чем с ней спать и убивать скотину,
Мне выпить красного вина и грех молитвой снять.
Он вышел к сытному столу, к налитому графину
И начал с хитрою вдовой вино употреблять…
...Потом с вдовою переспал, убил козу, курил он,
И как же страшен грех вина, лишь утром смог понять...