Склянок в семь, там где метет разделительную
перевертывая крупу через носогубную мертвого
города, и запуталось утро в январских фьордах
посильнее чем пар изо рта, нет пронзительнее
тесноты собачьего газельного форда.
Слева, где выпирают колени Васечкина,
справа, где гомонит самолетная темнота
голосами матушек тетушек тра-та-та,
зародилось в середке "Антон Францевич"
поперек тараканьего чьего-то виска.
Антон Францевич, почему Антон Францевич
если там на сидении забился и спит Карманов
высшей милостью мышиного короля
зародился без обмана Антон Францевич
в апельсиновой оговорке -надцатого января.
Мандариновым светом горит переносица
у Морозова. Настоящий Антон Францевич
в этот час на высоте 11.000 летит в Гамбург,
давя зевоту. Рядом звуки рождают дамы,
лисья хитрость и простота
в том что есть еще цифры и, вроде бы, ноты.