бесценное счастье – короче, халява! – отрежь себе толстый шмат.
орудуй скорей, не задерживай, ну же! когда ещё бог подаст.
сума и тюрьма – сводит выбор с ума, но давно на носу зима,
и пробовать что-то не хочется рожей насколько здесь прочный наст.
нас твёрдо решили скрестить с баобабом, чтоб сам себе каждый – гроб,
и дальше на север ползут эшелоны – там много надёжней грунт.
от язв иорданей страдают смиренно Ефрат, Амазонка, Обь,
а время стекает по стенкам стаканов смертельным дождём секунд.
не реют знамёна, не мочатся коры, не выполнен план продаж,
неймётся наймитам, неясно наядам, не палится лишь Непал.
пишу иероглиф «любовь» на заборе, хорей обмакнув в гуашь,
но выгрыз бы Агнию красным волчарой, чтоб белый бычок упал.
уютным зинданам весёлых умертвий поёт панихиду скальд,
так хочется горло смочить тазипамом и душу порвать в бинты!
я свой томагавк/бумеранг/парабеллум давно закопал в асфальт.
и если никто не торопится в Евы, давай, это будешь ты?
тычинками, тыквами, тысячей тысяч торопких и хватких фей
закружится явь. нас найдут, но не сразу – сначала убьют Христа.
поэт может быть или быть не поэтом, но в каждой его строфе
найдутся и бисер, и нефть, и котлеты, и Мурка, и Тёплый Стан.
а счастье, действительно, – счастье бесценно – рентабельность на нуле:
неси в решете – не расплещешь ни капли, посеешь – потом сломтишь.
я ж вытащил снова свои «пусто-пусто» – хреновый такой дуплет.
конечно, жалею. но это пустое – я видел уже Париж.
(13:00) 23.01.09.