Расступается дым славы,
проступают черты смерти.
И я вижу Твои травы
и, летящий по ним, ветер.
И я вижу Тебя, Боже,
меж библейских скупых строчек,
и на чёрном Твоём ложе –
фонарей неживой почерк.
Расступается мир встречный,
обрывается жест слабый.
И я вижу тебя, Вечный,
где витрин золотой табор,
где бессмысленный дождь снова
бьёт пустые мои окна.
И я вижу Твоё Слово
и рябиновый Твой локон.
А в глазах Твоих спит город
под фонарной сырой оспой,
и холодный закат вором
тянет к западу звёзд россыпь.