На город мой, остуженный истомой,
Ложится первый лучик невесомый,
Красив и вечен мой Ершалаим!
И эта тишина покоя свята,
Но нынче Судный день и день расплаты.
Аллах акбар! А мы всегда под ним.
Здесь, где сплошная братская могила
Моих собратьев вечных, чья же сила
Моих родных засыпала песком?
Вы – с бело-голубым лучистым флагом,
Чей танк вальяжно замер над оврагом,
Чьи самолеты мой спалили дом.
Я эту тишину сейчас нарушу,
Так хорошо, но что печалит душу
Вблизи людей родных и стен родных?
Я был бы завтра жив и вы бы жили,
Когда б ко мне домой вы не спешили, –
И нет причин печалиться иных.
Чье это небо? Пусть оно светает!
Чей это дух под ним страдальчески витает?
Не дух – голубозвездный штурмовик.
Уйдут ракеты в хижины и дети
Развеются кусками по планете,
Евреи, вы заплачете о них?
Земля к земле, песок к песку, но все же,
Евреи, вы заплатите дороже,
Вы – оккупанты, здесь вам мира нет!
Бродяжье племя перелетных судеб,
Бродячие, непризнанные люди,
Домой, евреи, это мой рассвет!
И я, надев рубашку с гексогеном,
Иду к КП, слегка дрожит колено.
Не бойся, мама, помоги Аллах!
Мне только бы подняться на подножку,
Взглянуть в глаза еврею у окошка,
И я взорвусь, когда увижу страх…
Земля моя! Живи всегда! Светает.
Песок под солнцем белым не растает,
С землею надо слиться семенам.
И будет Палестина жить без фальши,
И гибель наша с каждым днем все дальше,
И наша жизнь все ближе, ближе к нам.]
http://chorny.ucoz.ru/