Weltschmerz
Тисков
Я с тобой простился навсегда,
Счастие моё, ломаное в «Вы».
Светит незнакомая звезда
В полости моей дымной головы.
Сердце останавливалось здесь,
Дальше я всегда уходил один.
Нагорожено – не перелезть,
Не обойти…
Медленные ноги кораблей
Разметают в пыль, разорвут в печаль
Ту, которой некогда простыл,
Ту, кому курил и кому пил чай.
Нежно, как за лесом поезда,
В клавиши зубов,
К нежности которых мне не притереться,
Сталью обо сталь
Стукнет сердце.
Тисков
Я слишком плохо себя чувствую,
Чтобы умирать.
Снег идёт за мной,
Набивает сны.
Из мест отдохновения
Остаётся только кровать,
Остаётся только темно,
Остаются только дымы.
Где ты, кровавое счастье моё?
Я снова бросаю курить,
Вот только досижу до утра.
Любуясь на ночь, на своё
Необыкновенное впечатление на неё,
Углём головной коры
Изгадив трубы нутра.
Осень… Далеко до этого…
Наступит ли новая осень?..
Сносит бушлаты до основания,
Поощряет поползновения,
Давит приметами…
Привычная гнусь обещаний
Непонятно кому:
Мол, сделай, и я стану другим!
Методы небесных ****ей…
Рогатый господь вседержитель наш
Валит по серому,
По предутреннему ,-
Снегами своих затей.
Сколько гадюк уже выползло
Этими трещинами,
Сколько придёт ещё,
Вывалится из рук.
Проницаем серыми утром & дымом,
Я смотрю на вещи,
Что будучи через дым и утро пропущены,
Опадают кругом.
Осень… Далеко до этого…
Наступит ли новая осень?..
Топчет ногами во что-то тёмное,
Хоть и опавшими,
Но всё-таки клёнами,
Давит приметами.
http://www.stihi.ru/2008/11/12/1276
ецензия на «Daphne mezereum» (Тисков)
Все твои цветы
Душат лекарственным запахом,
Ты приходишь из маяты,
Я ловлю тебя затхлостью.
Я казалось не скорчусь так никогда,
Буду вечность резов и быстр,
Я дышу ритмично как аквалангист.
А, чёрт всё ерунда.
Плевать...
НЕТ! Не плевать.
Буду и дальше дышать,
Не фиг время моё воровать
Разным тварям.
Я сам та тварь.
Принеси философский словарь,
Буду себя изучать.
Прости мартышку, прости мартышку.
Выпори молчанием, книжку
отними любимую про свои заходы
в воду с ружьем. Посади на воду
мертвую тварь недостойную, повесь за хвост
у входа в спальню, спиною к твоим шуршаньям.
Нет, постой, это слишком близко (я приспособлю нос
к запахам, буду махать руками,
загребая их в кучку, прижимать к щекам).
Лучше балкон, но и это счастье.
Постриги тогда налысо и повесь меня там
в темноте одного болтаться.
И когда ты утром выйдешь забрать белье,
ничего не увидишь, помимо безумной морды,
перенюхавшей за ночь то всё твое,
что не стер ни порошок, ни годы
беготни в колесе. Не лишай меня ниток этих.
Шерсть. Ты не выбрасывай шерсть, свяжу
рукавицы тебе, шарф и лучшую на свете
шапку с пумпоном. Может, не лучшую. Может, я вру,
что могу переплюнуть других. Но другой не будет
у меня, не вырастет больше, я останусь голый.
(Это мратышка знает и буркалами крутит).
Суть не в том, что будет потом, хорошо, херово ль.
Суть в том, чтобы остаться голым.
Да, все, что я знаю, уставившись в тебя, что я
здесь, чтобы перейти твои горы,
время тянуть, исследуя норы,
рыть твой снег, не избегать лавины.
Если я не сделаю этого, я останусь скотиной.
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, 6не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; 10когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда позна'ю, подобно как я познан.
Первое послание к Коринфянам апостола Павла, читал вчера
Тисков
Ну, разве в виде опыта
Слушать звон
Эфемерных сердечных струн.
Нового не выдумать –
Выйдем вон
Радугой битых кальяном дум.
Снова гимназисточке
Каблучком
Торопить-утаптывать
Мокрый снег.
Нового не выдумать –
Выйдем вон
От распивочных до аптек.
Не дыша, не нарушая сон,
Опухает лимфоузел
Поганым простудным груздем,
Или каким-то иным грибом.
Если целый мир
Заключен в графин,
Спрятан под апельсин-лимон,
Значит, и мне тоже угодно с ним,
Аки листья, катиться вон.
Вслед за черносотенным питьевым
Стану я недвижим и упрощён.
Эким ж одиночеством я любим,
А какое явится мне ещё!
И беспробудней, чем поезда,
Что так красиво стучат за лесом,
Я всё выбираю – кого бы зарезать
И взять с собою… Простуда да
Под крышкою черепа лазит пальцами,
И всё, как девочка, нудит-пробуёт
Меня свирепым дыханием гроба
Под нежными чёрточками лица.