Творю,дерзаю и грущу,
проваливаюсь в краткий сон,
глаза устало открываю и вновь
стараюсь не уснуть.
На волю разум отпущу,
пусть вторит ветру в унисон.
Иду дорогой самурая,
точней,осваиваю путь.
Опустошенный и безвольный,
как после длительного боя,
не иероглиф начертаю-
славянским шрифтом напишу.
Я брежу рифмою крамольной,
не отыщу себе покоя:
вот слово,точка,запятая...
И я почти что не дышу...
Мой верный меч ржавеет в ножнах-
отточеный и бесполезный,
и бредет сечею кровавой
и хрустом шейных позвонков.
Его достану осторожно:
"Истосковался,друг любезный?
Покой стал для тебя отравой,
душа-клинок в плену оков"
Вот кисть,что радугой сверкала,
переживает кризис жанра.
Кисть остановлена в полете,
как стриж с подраненным крылом.
Казалось бы,начни сначала,
рисуй,заглядывая в завтра.
Меня с собой в полет возьмете,
властители седых ветров?
Отдайте душу,кто вы есть!!!
О,похитители покоя!
Но вечность слизывает время
со стрелок,меря циферблат.
Пришлите радостную весть,
явите крылья за спиною
и окружите меня теми,
кто мне всегда безмерно рад.
Но...тишина...И мед горчит.
И мотылек ломает крылья,
когда летит на свет лампады,
что освещает лик Христа.
Мольба проглочена...Молчит
Вселенная и я в бессилье:
не смог я разгадать шарады,
что загадал высота.
Упал на землю мотылек,
судьбой похожий на Икара.
И сердце что-то разболелось,
сочувствуя его судьбе.
Как жаль,всему отмерян срок...
Но семиструнная гитара
души моей чуть-чуть согрелась,
остатки сил отдав мольбе.