Извивами житейских лабиринтов,
Рассредоточен и нетороплив,
Брожу.
Во мне, на уровне инстинктов,
Звучит какой-то простенький мотив.
Он незамысловат и ненавязчив,
Ни вычурности в нем, ни новизны,
Но почему-то по ночам все чаще
Мне душу выворачивают сны.
В них, как в запруде, подняты задвижки
И воскрешают из небытия
Давным-давно прочитанные книжки,
Давным-давно ушедшие друзья.
Как будто снова сложных нет вопросов
И что там впереди – к чему гадать?
И снова я молоденьким матросом
Спешу на вахту, чтоб не опоздать.
А вот другой сюжет, давно забытый,
К утру на лужах намерзает лед,
Мой капитан, нетрезвый и небритый,
Меня «Вениаминычем» зовет.
Он, как всегда, опохмелиться хочет,
Принять достойный капитана вид.
Ручей, как серебристый колокольчик,
На склоне сопки радостно звенит.
На мне фуфайка словно бы на вырост,
Сияет солнце – чем вам не курорт?
И экипаж, как корюшка на нерест,
К подъему флага тянется на борт.
Тралмейстер – сквернослов и богохульник
На палубе раскладывает снасть,
А мы, как только расцветет багульник,
Морским простором насладимся всласть.
Во сне в секунду пролетают годы,
Толкнет жена – не бормочи, проснись!
И снятся мне иные пароходы,
Иные люди и иная жизнь.
То я в темнице, то в библиотеке,
То Геллеспонт одолеваю вплавь,
И, наконец, я поднимаю веки
И не пойму – то явь или не явь.
Задвижкой снова заперта запруда,
В день нынешний свирепо возвратив,
И, приходя как будто ниоткуда,
Звучит все тот же простенький мотив…