С солнцем и капелью в марте
Снег стал мокрый исчезать.
Фельдман, Рудзитис парте,
И раскрытая тетрадь.
Химию я знал неважно,
А хотелось все равно.
Мне гранит тот грызть отважно,
Знанье им наречено.
Уж уроки завершились
Я же ничего не знал.
Уравнения учились,
Все в валентности вникал.
И душа уж не на месте,
Мы контрольную сдаем.
Там с учительницей вместе
Находились мы вдвоем
А звалась она Людмила.
В кабинете этом пол,
Тряпкою, нагнувшись, мыла
Сев на корточки, под стол.
В черное трико в день дальний
В тот была облачена.
За столом сижу, печальный,
Слишком взрослая она.
Хоть той линии заветной
Над трико не увидал,
Я почти; то плод запретный,
Но едва ль стыдиться стал.
Греки древние считали
совершенством ту красу.
Мы же моли изучали,
Ведь зачет уж на носу.
Да и разве это старость!
Ведь почти дитя еще,
А учиться уж осталось
Лишь немого, ни о чём.
Через десять лет, примерно,
Мне бы легче было в том.
Своего добиться, верно,
Если подойти с умом.
И теперь, где б ни скитался,
По российским городам.
День тот редко вспоминался
Только виноват я сам,
В миг удачный лишь нужно было
Отозваться, так ведь нет,
Так нас время разделило.
Мне бы весточку, привет.
2009-02-16