Нам сказал Капитан наточить тесаки,
зарядить наши верные ружья.
Был зажарен кабан, поделен на куски
(остального - нам было не нужно).
Прошептав как всегда: "Обойди нас беда, -
(трижды плюнув направо при этом) -
да хранит нас всевышний Господь,
да поможет нам Дьявола плоть,
не споткнется нога, и не дрогнет рука с пистолетом!"
Было сердце в крови, и судьба не годна:
Капитан был влюблен безоружно.
Он - молил о любви, о свободе - она
(остального - им было не нужно).
Он в шалаш прошагал, где он пленных держал,
и замолкли все птицы и звери…
Красивых он слов не искал,
а словно в бреду повторял:
"Мари! Марианна! Мария! - и попросту, - Мэри!"
Уходили в набег, как один человек,
молчаливо, угрюмо и дружно.
Было тихо, темно, было всем всё равно
(остального - нам было не нужно).
Зубы сжав, как металл, Капитан наш шагал,
сердце тихо стонало от зуда,
пульсировал нервно висок,
а в ушах всё звучал голосок:
"Уйди! Не люблю! Не могу! Не хочу! Нет, не буду!"
Запылали огни, засверкали клинки,
кости врезались в мышцы натужно.
Мы - рубили в клочки, дрались молча - они
(остального - нам было не нужно).
Хохотал небосклон, стыли крики и стон,
кто-то рвал чьё-то горло зубами.
Капитан был сегодня жесток.
А в ушах все звучал голосок.
Затихали тела под немевшими в крови ногами…
Потухали огни. Мертвецы в тишине
отпускали наверх свои души.
Отдыхали они между крабов на дне
(остального - им было не нужно).
Отдыхал океан. Отдыхал Капитан,
позабыв про жестокие грозы.
Он не думал сейчас ни о чём,
он не знал то, что где-то о нём
кто-то лил свои чистые, нежные, жгучие слезы.
Возвращались как раз в предрассветную рань.
Капитан был спокоен наружно.
Было в каждом из нас больше дюжины ран
(остального - нам было не нужно).
Поднимался рассвет, полумрак-полусвет,
и, как маленький, дождик заплакал,
ложился на море туман…
К Мари подошел Капитан
и в мягких руках свою грешную голову спрятал.
197...