Как черная подходит полоса,
Я говорю, запутавшись в пеленках:
«Мы все уйдем, но наши голоса
Останутся на дисках и на пленках!»
Супруга крутит пальцем у виска,
Другой рукой держась за сковородку,
Ей эта тема, знаю, не близка,
И мартовских котов, дерущих глотку,
Она не любит еще с давних пор,
Когда жила с родителями вместе
На первом этаже - нестройный хор
Им пел в окно свои кошачьи песни.
И так ассоциируется все
И у меня с тем временем, конечно,
Когда, на Чертово забравшись колесо,
Глядел я вниз - туда, где ад кромешный,
Где могут обозвать тебя «жидом»,
Избить, устроить пару провокаций.
Не потому ль мне с детства тяжело
С небес на землю каждый раз спускаться?
Скитаюсь я и впрямь, как вечный жид,
Пришествия Второго ожидая.
Лишь чувство юмора мне помогает жить,
Чем и похож, возможно, на жида я!
А боли я боюсь, как и любой,
Мне - даже больше - ожиданье боли
Невыносимо, будь это любовь
Или другая сторона любови.
И с самого рождения в лицо
Бросает кто-то с вызовом перчатку,
И кружится Садовое кольцо
Перед глазами, точно выпил чарку-
Другую, после петых два часа
Печальных песен под саке и суши…
«Мы все уйдем, но наши голоса
Останутся!..» Да кто их будет слушать?..