(Знаю, что рассказы размещают на прозе.ру, а не на стихире, но, так как он у меня всего один :) не вижу смысла регистрироваться ради этого. Если кому-нибудь будет интересно - буду рада Вашим отзывам и комментам. Это - мой первый и единственный опыт, не бейте автора, он(а) старалась как могла :))), вот)
О богах, любви, и немного – о грустном
– Привет! – голос парня звучал приветливо, но слегка неуверенно.
Девушка оторвалась от книги и внимательно посмотрела на него, чуть откинув голову. Простое движение выглядело неожиданно волнующе. Впрочем, все ее прочие движения и жесты были такими же. Более необыкновенной девушки ему вообще никогда не приходилась видеть – а он долго следил за ней, прежде чем решился подойти. Она была не просто красивой, само слово «красота» ничего не сказало бы о ней. Каждый воспринимает это понятие по-своему, а эта девушка была… Ну просто она была безупречной. Этакий абсолютный идеал, сидящий за столом в читальном зале университетской библиотеки.
Видимо, растерянность парня позабавила девушку, а может быть – ей польстил его восхищенный взгляд; так или иначе, она решила ему помочь, и, улыбнувшись, ответила:
– Привет!
– Ваш голос так же прекрасен и необычен, как и все остальное! – Молодой человек отвесил комплимент, и покраснел, ощутив, как банально и глупо это прозвучало. – Можно мне присесть?
Девушка молча кивнула на соседний стул. Парень снял очки, неловко протер их рукавом, и вдруг тихо засмеялся. Пояснил удивленно взглянувшей соседке:
– Я всегда говорю глупости красивым девушкам. Честное слово! Даже если вовсе не пытаюсь за ними ухаживать. Знаете, как такой «классический неудачник» из подростковых комедий. Или начинаю мямлить что-то жалкое, или несу откровенную ахинею. На самом деле я не хам, и не дурак. Просто теряюсь в присутствии прекрасного пола. Вот! – и улыбнулся.
Улыбка у него была замечательная – открытая, искренняя, светлая. Его симпатичное, но, в целом, обычное лицо в эти моменты становилось действительно привлекательным, пусть и немного детским.
– А за мною ты собираешься ухаживать? – невинно поинтересовалась девушка, и слегка прищурилась.
– Да! – честно ответил он, также переходя на «ты», – если ты позволишь. Меня зовут Константин, можно просто – Костя.
– Можно просто – Вера, – представилась красавица.
– А ты ждала, что тебя по имени-отчеству величать станут? «Можно просто – Вера» – передразнил насмешливый голос, а его обладатель обернулся к молодым людям из-за впереди стоящего стола.
Костя недовольно поморщился: видеть этого субъекта он не хотел бы ну ни в коем разе. Девушка же отреагировала очень спокойно:
– Нет, этого я не ждала.
– Я – Стас! – заявил парень, и прибавил: – И ты мне нравишься.
– Она очень польщена, – раздраженно ответил вместо Веры Костя.
– А я с тобой, что ли, разговаривал? Завали хлебало, очкарик, – презрительно бросил Стас.
Вера наблюдала за короткой пикировкой абсолютно безучастно, изящные крылатые брови слегка приподнялись, что придало ее лицу выражение скуки. Желая сменить тему, Константин спросил:
– А что ты читаешь? О, «Мифы и легенды древней Греции»! Какое странное издание, – вдруг заинтересовался он. – Можно?
Девушка ответила легким наклоном светловолосой головки, и парень вновь невольно залюбовался ею. Потом перевел взгляд на книгу:
– Боже, какой раритет! Я и не знал, что в нашей библиотеке есть такие книги. Непонятно только, почему не указан год издания. Но книга явно очень старая, редкая и ценная!
– «Ценная!» Раньше это хоть звалось макулатурой, а сейчас – просто мусор! – тут же отпарировал новый участник беседы. – Ну вот скажите мне, кому могут быть интересны какие-то там мифы?
– Мне, – коротко ответила Вера.
– И мне тоже, – добавил Костя. Сказал он это вполне искренне, и не только из желания понравиться своей соседке. Его на самом деле интересовали религии и мифы разных народов, именно поэтому он и выбрал истфак. – Греки любили своих богов, и те были намного человечнее и ближе к людям, чем во многих других религиях. Их поступки были далеко не всегда добрыми, правильными и порядочными, но в то же время очень понятными и естественными. Я был бы не против служить некоторым из них.
– Религиозный фанатизм – отвратительное социальное явление. Ты бы еще «пояс шахида» одобрил, или ваххабитами повосхищался! А еще были разные кровавые жертвоприношения, помнишь? – нарочито-наставительным тоном ехидно прокомментировал Стас.
– Да ну, какой фанатизм? – удивился Костя. – Я же говорю о греках, ну или о римлянах – религия почти та же, имена другие. Например, служение Афродите явно не подразумевало никакого насилия или кровавых жертв. А ислам или идолопоклонники тут совсем ни при чем. Слуги Афродиты, или – Венеры, у римлян, воспевали красоту, любовь, и вообще все прекрасное на земле. И, судя по мифам, богиня любви с радостью помогала им. Даже статую оживила для одного влюбленного скульптора. Мне всегда нравилась эта история. Не знаю даже, почему.
– На столе стоит статУя, – фыркнул Стас. Тебе живые бабы не дают, вот и дрочишь на что попало. Стоят у меня дома две такие статуи – Аполлон и еще какая-то шлюха. Одно радует – голая, и фигура – обкончаешься. Художники знакомые на время оставили. И эти дуры, между прочим, здоровенные, блин! Все пространство мне заняли. Каменюки чертовы! – Стас перевел взгляд на Констатнина. – А вот Анька твоя – она совсем даже не каменная была. Горячая такая телка, да? Вот и сбежала ко мне – у меня-то каменное только там, где надо! А ты лохом был, лохом и остался. Брось ты его к черту, и книжку эту идиотскую тоже, – подмигнул он Вере. – Пойдем лучше на дискарь, ну или в клубешник! Со мною ты не соскучишься, зуб даю! А может, сразу ко мне махнем? Я приглашаю!
Девушка коснулась тонкими пальцами кулака Кости, и тот сам собою разжался. Злоба, клокотавшая внутри, улеглась, и он лишь презрительно усмехнулся, проговорив:
– Не все – такие животные, как ты. Хотя, пожалую, твоему пониманию это недоступно.
Стас не казался ни задетым, ни оскорбленным. Он кивнул Вере:
– Ну, что? Достал я его, как думаешь? А?
– А тебе так хотелось его достать? – спросила девушка.
– А что он умничает, а? Греки-римляне, боги-богини! Статую, блин, оживили! – Он повернулся к Косте: – Оживила бы твоя Афродита мне мою, которая с сиськами! Оттянулся бы по полной. И главное – никаких презиков! Каменюке-то по фигу на залет. Слушай, попроси ее, а? Ты же хотел ей служить! – Стас довольно заржал над своей остротой.
Вера задумчиво произнесла:
– Не стоит оскорблять богов. Не стоит. Они могут жестоко отомстить. Боги делают щедрые подарки своим последователям, но к тем, кто неуважителен, они беспощадны.
– Блин, да ну тебя к черту! Странная ты какая-то. Не хочешь «этого самого», так и скажи, нечего ломаться, цену себе набивать. Богов ее, видите ли, обидели. Ладно, фанатики, пошел я. Скучно мне с вами, – пробурчал, поднимаясь, Стас, и ушел, нарочно задев сидящего Костю.
Вера внимательно посмотрела на Константина:
– Твоя девушка ушла вот к этому?
Сам того не ожидая, парень ответил:
– Да! – Привычный ком встал в горле, он с усилием сглотнул и продолжал: – Я не знаю, почему так вышло. Я очень любил ее, и сейчас люблю. Смотрю на других, а думаю о ней. Только с тобою мне легче. Не потому, что ты красивая, не думай. Люблю я все равно Аньку. Просто ты какая-то другая. Не такая, как все. Даже не знаю, зачем я тебе это рассказываю, – он попытался улыбнуться, – хреновый из меня вышел ухажер.
– Нет, все правильно, – неожиданно произнесла Вера. Ее глаза удивительно блеснули, будто синяя вода перетекла внутри. Серебристый отлив делал их холодными, пронзительными и завораживающими. – Иди домой, Костя, иди прямо сейчас, – приказала она. – А мне нужно еще кое-что сделать.
Константин поднялся, и послушно направился к выходу. Странный день, странный разговор, странная девушка – все это выбило его из колеи. На душе было неспокойно, но в то же время радостно. «Как будто праздника жду» – удивленно подумал он. Путь до дома показался ему очень длинным, простой в пробке – раздражающим, обилие людей – отвратительным. Хотелось лишь одного – скорее оказаться дома. Костя и сам не понимал, что на него нашло. Словно во сне, он преодолел путь от остановки до подъезда. У запертой двери стояла Аня, грустная и замерзшая. Не веря своим глазам, Костя подошел к ней. Слова застряли где-то на полпути, и он молча стоял и смотрел, не зная, как реагировать. Аня тихо произнесла:
– Я… Вот, – и выжидающе заглянула ему в лицо.
Костя порывисто обнял девушку, и, с трудом справляясь с голосом, прошептал:
– Только не пропадай. Не уходи больше, слышишь? Делай что хочешь – только не пропадай. Я люблю тебя!
Девушка подняла голову, и мягко улыбнулась:
– Я тоже люблю тебя, Костя!
В неверном вечернем свете ему вдруг показалось, что ее глаза отливают голубым серебром, но через секунду наваждение расселось, и Константин утонул в теплых карих глазах своей любимой.
Стас пришел домой навеселе, и очень злой. Девчонка, которую он рассчитывал подснять, в последний момент сорвалась с крючка, хотя раньше таких осечек не случалось. В библиотеке он намеренно хамил, чтобы досадить Константину, своему неизменному врагу. Он ненавидел таких спокойных, интеллигентных парней, любимцев хороших девушек и преподавателей. Но при этом Стас умел быть очень обаятельным и настойчивым, когда хотел произвести впечатление. А вот сегодня ему явно не везло весь день. Скинув обувь у порога, Стас, не глядя, с силой ударил по выключателю, прошел в центр комнаты и врубил музыку. И вздрогнул от неожиданности, когда тихий насмешливый голос за его спиной произнес:
– Плохой день?
Стас резко обернулся, и увидел развалившуюся в кресле Веру.
– Какого хрена ты тут делаешь? Напугала, блин, мать твою! – прорычал он.
Девушка встала, гибко потянулась и невозмутимо ответила:
– Ты сам пригласил.
Она прошла мимо ошарашенного хозяина в угол комнаты. Там и впрямь стояли две скульптуры выше человеческого роста.
– Так это, значит, и есть твои статуи, – задумчиво проговорила девушка. – Вот эта, как ты выразился, «шлюха» – видимо, Афина Паллада. А это – ты верно подметил – Аполлон. Красиво! И впрямь оживить, что ли?
– Убирайся отсюда нахер! – зашипел разозленный Стас, и направился к двери, собираясь открыть ее и выпроводить нежданную гостью вон.
Сильные руки, схватившие его за плечи, мгновенно обездвижили его. Покрывшись испариной, Стас медленно обернулся. Двухметровый Аполлон улыбнулся ему каменными губами.
– Ты же хотел развлечься? Вот и я не против. И он тоже, – Вера кивнула на ожившего Аполлона. – Расслабься. Тебе понравится. Наверное, – ласково промурлыкала она. От ее голоса у него по спине пробежали ледяные мурашки, а на губах появился привкус стали. – Да, а отчества у меня нет, – невзначай пояснила девушка. – Его дают по отцу, а у морской пены нет имени.
В голове Стаса пронеслось: «Вера – это же сокращение от “Венера”. Вера – Венера – Афродита! Богиня!» Он в ужасе забился в каменных объятьях Аполлона и пронзительно закричал. Вера выкрутила громкость до упора, и музыка привычно заглушила крики. Даже более чем скудного воображения Стасу вполне хватало, чтобы представить, что его ожидает. В ближайшие несколько часов ему предстояло на своей собственной шкуре – и не только на ней – убедиться, что у кого как, а у Венеры с воображением все было в полном порядке.