”…троянская война
окончилась. Кто победил – не помню”.
И.Бродский
На первое – борщ, на второе – вареник,
а в личном хлеву – поросята и куры,
из пищи духовной – журнал ”Современник”,
по пятницам – Дом, понимаешь, культуры.
Сначала докладчик насчёт геморроя,
потом – кинофильм и народные танцы.
А наше село называется Троя,
и, стало быть, мы от рожденья – троянцы.
Земле ни прибытку от нас, ни урону.
”Подай ты нам, Господи!” – наша молитва.
Пойти и купить на трояк самогону,
мне бабка Авдотья нацедит пол-литра.
Неважно – чего и какого разлива,
но выпить – святое крестьянское дело!
Уже наливаются груша и слива,
и всякое лакомство в поле созрело,
а утром над речкою – воздух ли, пар ли,
и птицы певучи, и козы рогаты…
Но нас окружают ахейские парни
и точат на нас топоры и лопаты.
Село их – Ахея – вдали за горою.
Воюем вовсю, как жиды и арабы.
Уже осадили родимую Трою!
Не знаю, за что. Говорят – из-за бабы.
Застанут врасплох и, как мух – в паутину!
Эй, сторож Пахомыч, голубчик, не дремли!
Дома разорят, перережут скотину,
а нас упекут на целинные земли!..
Грешили, как люди, и жили беспутно,
портвейн заедали с тоски винегретом…
И вот наступает последнее утро,
и флаги полощутся над сельсоветом,
и сторож Пахомыч, маленько на взводе, –
”Троянцы, – кричит, – перетак вашу матерь!
Какая-то лошадь у нас в огороде!
Не спите, пропойцы, вставайте с кроватей!..”
А нас и ничем уже не огорошить –
привыкли, должно быть, за многие годы.
Выходим и видим – действительно, лошадь,
но только какой-то гигантской породы.
Стоит без движенья, видать – неигрива,
да разве что морда немного кривая,
ну всё в ней – и хвост, понимаешь, и грива,
потрогали пальцем – она неживая!
Не то чтобы сдохла и кружатся мухи,
а просто – игрушка большого размера,
и чудится нам, что у лошади в брюхе
шевелится что-то, аж гнётся фанера!..
И выглядит это совсем по-дурацки –
ахейцы вокруг, нашей жизни угроза,
стоят мужики у раскрашенной цацки,
и слово берёт председатель колхоза.
Сказал председатель, умелец и пахарь:
”Кобылу прошу отразить в протоколе.
Облить керосином – и сжечь её на хер!
Я, помнится, в детстве читал про такое.”
Я тут же и спички принёс, и канистру,
раздули пожар, только пламя трубою!
Велели ”Катюшу” играть гармонисту,
чтоб музыка эта настроила к бою.
А сторож Пахомыч, услышав ”Катюшу”,
порадовал нас замечательной фразой:
”Ура, – закричал он, – едри его в душу!
Навеки покончим с ахейской заразой!”
Схватили берданки – и в бога, и в матерь,
за нашу свободу, за светлые дали!
Вперёд, в наступленье, окружим, захватим!..
Но странное дело – ахейцы пропали.
Нигде ни ахейца – ни в жите, ни в просе,
ни в дальней бригаде, где зреет гречиха!
Пропали, как будто их не было вовсе,
как будто бы ветром их сдуло – и тихо.
…Теперь нас везде называют – герои.
Парторга избрали навек в депутаты.
И славно живётся под стенами Трои,
и птицы певучи, и козы рогаты,
живём по старинке, согласно закону,
одна только память – как острая бритва…
Пойти и купить на трояк самогону,
мне бабка Авдотья нацедит пол-литра…
1986 г.