Она шла по мосту в мрачный, дождливый вечер. Погода как будто ощущала её настрой, и потому рыдала навзрыд. Лицо девушки же оставалось сухим, непробиваемым. Глаза отражали пустоту, "стекло". Редкие прохожие бросались в сторону, потеплее закутывались в свои лёгкие плащи, лишь кинув мимолетный взгляд на «призрака».
Холод пробивал до костей. Девушка шла босиком по холодному асфальту. Сильный ветер раздувал её белые одежды, волосы бросались то на лицо, то развивались по ветру. Несмотря на ужасный холод, девушка не пыталась как-то укрыться от ветра, просто скользила вперед, не оборачиваясь. Взгляд был направлен в никуда.
Дождь усиливался, теперь он просто бил тяжелыми, частыми каплями по мостовой, ветер пытался сорвать с неё одежду, завывал от злости, гром гремел всё громче, молнии сверкали стрелами, рассекая небо пополам. Но девушка будто не обращала внимание на творившееся вокруг зло, продолжала блуждать, не поворачивая назад, целеустремленно шла вперед, словно знала, что делать дальше.
Вдруг, остановившись, она подошла к краю, коснулась рукой ограждения, нежно и аккуратно, и взглянула вниз.
Река, бурная река, бушевала в полную силу, волны на большой скорости поднимал могучий и беспощадный ветер и разбивал о брег. Сильная, отчуждённая и холодная река сегодня была неспокойна, словно боялась чего-то…
Ветер трепал длинные волосы девушки, словно пытался ей нашептать свои слова, свои ответы.
В последний момент девушка отмахнулась, прошептав чуть слышно: «Всё ложь…», и начала медленно взбираться на ограждение. Ветер выл пронзительнее, дул с новой силой, заставлял её падать. «Призрак» разбивала колени в кровь, но вставала и взбиралась снова и снова.
Когда наконец у неё получилось, она встала на самом краю, распростерла руки и взглянула вперед смело, твёрдо, даже жестко.
И вдруг, как сговорившись, ветер прекратился, наступило полное затишье, небо потемнело и стало совсем черным, дождь легко заморосил. Теперь девушке ничего не мешало. Природа затихла в предвкушении, в ожидании.
«Призрак» смотрела вниз, зрачки перестали двигаться, застыли. И вдруг она оторвала одну ногу, направилась было вперед… легкий ветер скользнул по лицу: «Не надо». Девушка остановилась. Мелькнула мысль, совсем быстро, но она не осталась незамеченной: «Что же это? Конец? Всё? Выхода нет? Не хочу искать—нет сил, не могу. Никому не нужна, зачем бороться? За что? Зачем жить?». Девушка опустила глаза. Впервые там отобразилась горечь, они потемнели, руки задрожали: «но я хочу жить…» Она не знала, сколько простояла там, не решаясь сделать шаг, а в голове, во всем теле, в душу отбивалось теплым, живительным эхом: «Жить... Жить.… Жить…»
Вдруг сильный порыв ветра скинул её на мостовую, девушка упала на лопатки, перевернулась на живот, хотелось встать, но ветер держал у земли, дождь хлынул новой волной, с новой силой, прижал к земле, будто хотел раздавить. Гром грянул на взрыв. Природа бушевала, страшила, «била» девушку, ругала. «Призрак» лежала неподвижно, сжавшись в комочек, как котенок, прикрыв голову руками. Внутри был всплеск, огонь, он пылал, из пепла сгоревших ощущений возрождалась недавно погибшая душа. Теперь всё кричало в ней: «ЖИТЬ!!»
Дождь шёл и шел, шел и шёл…
Гроза закончилась также неожиданно, как и началась, выглянула из-за темных туч луна. Своим нежным светом она легко коснулась хрупкого, обессиленного тела девушки. Та «проснулась». «Призрак» встала мягкой поступью.
Пустота. Ни единой души вокруг. Ужасно болела спина, коленки и руки были разбиты. Но это теперь было неважно—душа больше не болела, она трепетала, рвалась наружу. Теплый ветерок толкнул её в спину: «Иди…». И она пошла вперед, пошла дальше, не зная куда, но с твердой уверенностью—теперь есть смысл.