и вот ты идешь, и воздух идет навстречу
идет двадцать пятым кадром, забытым, как ранний сон
и незачем видеть чужие глаза, и слушать чужую речь, и
петь в одиночку, а может быть, в унисон
и ты спотыкаешься, падаешь в чужие руки
за двадцать пятым идет болезненная пустота
там только время, тоскующее в разлуке,
да адовы сети, расставленные по местам
и каждый лезет куда-то по собственной тонкой веревке
и думает - это дорога, лестница, парадный вход в чей-то дом
не зная, что тут недостаточно сил, удачи, простой сноровки
он думает - только бы выстоять, и сквозь силу стоит, но
от этих пятен и солнца не видно,
что уж говорить обо всем остальном