Рояль молчит, давно уже на нём
Не игрывал никто, рука не прикасалась
К прохладным клавишам, струна его не рвалась
В отчаянной тоске. Душа огнём
Ничья не тлела, и не выливалась
Мечта о счастии несбыточном, вдвоём.
Он знал прелюдьи Баха, песни Мендельсона,
Он пел, стонал, от рук родных людей;
И детских упражнений, и Канонов,
И гамм, и прочих шалостей, затей.
Полна душа его теперь, и молчаливо
Стоит в углу, насуплен, одинок;
И лишь струной, он редко, сиротливо
Звенит в ночи, Бетховена, как Рок...