колыбельная для веры
Всё понятно человеку… человек он или где…
Кто не ходит дважды в реку, значит ходит по воде.
Пластилиновые речки лепит мальчик на доске
и хоронит человечков в пластилиновом песке.
Стужи взломаны пароли, сникла вся, глаза красны,
Ленин выскользнул на волю из наручников весны,
весь в наколочках графитных, что ни слово, то цена
и в его ногах гранитных ночь носкует пацана.
Встанет, встанет он, салага… сопли смажет, скажет – «пли!»
Камень-ножницы-бумага – кинь- разрежь-и-подпали,
мышкой кликнет по иконке, рамка треснет на холсте,
ослик в радужной попонке въедет в город на Христе.
Тормози теперь...
А значит - гни надежду в якоря…
Всё смешалось… вера плачет… вера веру потеря…
Боль пошла гулять не с теми. Прогибает смерть кровать.
Натяни на свечку темень, загадай не прогадать.
Пластилиновым рассветам подомни, давай, края,
зажует туман кассету - «рядовой, Борисов я»*,
даль воронами размажет синь у Бога в бороде,
«ничего не помню…» – скажет мёртвый голос на суде.
Пронеси свои ладони мимо чёрной полосы,
пуля дура спит в бидоне хрупким трупиком осы.
Ты в Подольске, Бог в Париже. Он тюрьма, а ты с/ума….
Игры-шмигры… сядь поближе… камень-ножницы-бума….
***
Все зарисовки к чёрту… хочу картин…
Жёлто-невероятных, от мутных ламп,
Чтоб рисовал их самый смешной кретин -
Лучше, чем все нормальные, Форрест Гамп
Снег под микроскопом
А я… а ты… а мы… ну и не надо… Бог весть чего нашаришь в горизонте -
соседскую нетрезвую тираду? Нагорную нотацию? Балладу?
Предсмертную шутливую браваду…
И бабушкины россказни о фронте.
И имя твоё спутанное с кличкой уже не отпечатать на офсете,
не вскрыть кустарно сделанной отмычкой, его уже не помнят даже дети.
Для них ты ещё в том рассветном свете – сидишь перед окном на табурете,
помаду выковыривая спичкой…
Тогда ещё не закрывать бы ставен,
и камушки в корзинке с облаками,
на дне не прятать, блоками-веками,
ведь чем ты не богат, ещё не равен…
Ни одному.
И год докушал год.
Труба. Виктимология погод.
Мы вырваны огромными кусками,
чтоб не просел однажды небосвод.
Ви хайсен зи. Бутылочка со дна /с печальной вестью, радостной ли/ скопом,
душою, как обстрелянным окопом ты всё ещё той памятью полна…
Какие немцы, ба! Когда война похожа так на снег под микроскопом
и всё ещё в глазах твоих видна…
Не я… не ты.. не мы… шаги времён. Не оторвать, не выкормить трясину.
За каждую седую волосину! Поштучно! Поголовно! Поимён…
Ты шьёшь себе простынки из знамён…
Ты молишься на газ и закрома,
ты вяжешь себе тёплые лосины
и скромно выживаешь из ума.
С покатых плеч плешивая лиса в весеннее тепло перетекает,
под микроскопом снег никак не тает…Онлайн с тобой, какие чудеса…
Весна придёт. Такая вера – «ждать
Весну». Всё остальное дым и мякоть…
От остального вечно тянет плакать
и крайне нет желанья понимать.
***
Сладок сон канарейки, убитой твоей глухотой,
Тебе гвозди вбивали в прозрачные тонкие уши
И ковчег специально проплыл мимо бублика суши,
Чтобы ты родилась обязательно этою той.
Никогда не поймёшь, чем разнятся лавэ и лафа
И простят тебе сны все иваны твои дионисы…
Да, не Рио… скорее - хабаровск/урюпинск/уфа
И ещё долгий список, как хвост недоеденной крысы.
Раскачалось приблудное солнце на ржавых цепях,
Его блеск был нетруден, как быстрая е*ля в каптёрке,
При свидетелях чувств… но никто не поставил пятёрки…
Я буффонское зло… ты меня родила второпях
***
Да и где они, эти копи… всё по-старому – холод, сыпи…
День за днём миллионы копий и погода – «займи и выпей»
И восторг если был – не к месту… и весь вечер на скайп подвешен
И футболка от Вивьен Вэствуд. Сигарета и горсть орешин.
Оказалось совсем не лаги… по притонам тепло - на вынос…
«Мы вас любим!»-пестреют флаги… и изнанка горит – «а вы нас?»
А мы как-то идём боками… даже может плывём, как глыбы
и друг друга едим руками, несомненно, шепча – «и мы бы…»
***
Дворик, косая проседь, во лбу зима.
Листьев, как денег… мало… и хоть кричи -
в белых бинтах метелей стоят дома,
будто ударил кто-то и подлечил.
Вычерпано и больше не соскрести
грех, под ногтями ниточки бирюзы -
небо себя устало держать, нести.
Ты (если что) не гневайся и прости…
На, от бессонницы - звёздочку под язык.
Брось - Остановка – да… остановок – нет.
В тонкой упряжке стая красивых птиц.
Кто из окна зовёт их на тет-а-тет,
тусклыми колокольчиками глазниц?!
Эй, на колени к Богу, там есть места!
В складках одежд лучистых забрызган век…
Так начиная с новенького листа -
крестики/нолики/свастики – падал снег.
Всюду теперь… на саване, на фате…
Всё равно, блин, без разницы, по звезде…
Так и запишем белым по черноте
(нам же, писакам, нечего больше де…)
Всяк на безрыбье… бейся и попадёшь
прямо лицом в горячее серебро
месяца… он белеет во тьме и похож
чуточку на обглоданное ребро -
Лошади? Терминатора? Челове…?!
Всё равно… думать поздно, а плакать – лень.
Вечер приставь к невидимой голове,
видишь, как просто что-то найти в траве -
в круглой иконе дула белеет день.
_________________________________________
*"Рядовой Борисов" - песня В. Высоцкого
-
фото из интернета