Тебя не заманишь в мой тихий, поношенный N -
ты прожил таких городов невозможные сонмы,
давно разучившись бояться любых перемен,
и счётчик дорог твой заброшен/утерян/поломан.
Усталый февраль загружает давлением ночь,
туманом, дождём, гололедицей [в общем, натужны
попытки болтать о погоде]... и сердцем простужен
в моей безысходной провинции каждый второй.
Не встретиться – здесь не в чести порождать маету
[как будто бы Клото все нити свела к параллелям] –
теперь у потрёпанной ветром афиши в аллее
никто не расскажет о схожести ритма и душ.
.
Тебя, бережёного, Бог [это всуе, прости]
отметил/ сполна наделил/ нагрузил до предела –
в стремительном экшене множишься чёрным на белом
не для оправданья, но чтобы точнее идти.
Когда на сто лет удаления припасено
и скорости для этот мир проживающих быстро,
так глупо в затерянном N ненаписанных писем
доверчиво ждать, прожигая глазами окно.
Впивается взгляд в лабиринты умолкших дворов –
привычно всю ночь израстаться твоими стихами –
я знаю, что Анна [едина в трёх лицах*] покров
не снимет с тебя...
.
.
15.02.2009
.
.
.
.
* у ЛирГероя есть три Анны: мама, Ахматова, и его ЛирГероиня, - которые, по скромному мнению автора, берегут этого сильного, но весьма уязвимого ЛГ. Вот такая сказка :)