Жираф

Я жираф – в столыпинском некрашеном вагоне:
Втиснулся в раздолбанный годами и дорогой «ПАЗ» -
Шейный позвонок застыл, как в оскорблении, в униженном поклоне,
Да лишь пылью сыт бунтующий мой глаз –

Той, что в шарики мохнатые скатала,
Но не пролилась, лишь сбрызнула, негрозная гроза.
Чувствует затылок мой упругую податливость металла
И рука застыла в вялом жесте, голосуя только «за»:

Зацепила мёртвой хваткой поручень и душит –
Сцене с Дездемоной не видать конца…
Дряхлое нутро жестянки газ угарный пучит:
Выхлоп, призраком бесплотной гари, с миной нагловатого гонца:

Рахитичный джинн, из лампы ржавой Алладина,
Выползает синевою перегарной – травит сгоряча –
Проникает в легкие, - не тут-то, шутишь, было:
Льдина кашля – и не рубануть её размашисто с плеча –

Встала поперёк…. Но тает, тает постепенно сила:
Кислородный голод, жар – в нём теснота и духота…
И автобуса округлые – буханочкой – стропила
Мир замкнули. Есть ли там, вовне хотя бы, пустота?

Там, за тем стеклом, в разводах грязных и бесчисленных подтёках?
Или там свирепствует озлобленный на всё и вся июль? –
Жадным языком слизнёт, сглотнув, он пот на щёках, -
Пота, слёз ли, прихватив и век ресничный тюль…

И прохожий, как туман, что над болотом, вечером, безглазый,
Вдруг застынет, глыбой – неподвижен, словно манекен, -
Как законченный отрывок той невнятной и ненужной фразы,
Слишком смазан, взят движением, пусть относительным, он в плен:

Промелькнул, как стриж, с коротким жутким писком –
Рухнул, за распахнутым, напрасно всё-таки, окном…
И лицо уже не воскресить, занявшись пытками иль полицейским сыском:
Лжесвидетели забылись, от усердного молчания, и все – глубоким сном:

Где-то там, за сотым ли, двухсотым километром
Выгон для крестов…. В округе говорят – погост…
Там цветы, бумагу их разносит бестолково ветром,
И приметой там – сожжённый кем-то и зачем-то мост.

  31.07.02