дивная трагедия
По ходу пьесы все герои исключительно озабочены поиском этой самой черной блондинки, не проявляя на самом деле никакой активности, просто сидят в кафе «Шок Алатки» и попивают белый кофе без никотина.
Действующие и бездействующие лица:
Самый Первый Персонаж – Нерон Лукич Рискин, старый пердун и самозваный доктор антинаук без ученой степени, бывший сиделец за дегенеративную идею неомальтузианства и соблюдение прав секс-меньшинств и подавление нац-большинств.
Далее по списку:
Безногий Великан, передвигается исключительно на коленях, если у актера не ампутированы на самом деле ноги. Эту роль может играть перезревший мальчик или же карлик. Но в любом случае яйца у него остались и поэтому он чрезвычайно активен в отношениях с женщинами.
Жоржета Афанасьевна Миловольская – просто сука в предпенсионном возрасте!
Акафист Самогоныч Лупомудров – человек застенчиво ищущий да обрящущий «поиска истины», недавно верющщий, инициированный в государственную религию.
Черная блондинка, которая появится лишь в финале и то на несколько секунд, светлокожая девушка с зелеными волосами синего цвета – самый важный, хотя и не главный персонаж. Скромница… Срамница… это на усмотрение постановщика.
Отверстие. Просто провал в композиции спектакля. Черная дырка.
Ноги, отдельно и самостоятельно мыслящие существа.
Мозг в суповой кастрюле.
Рубленая экономика под мрачным соусом.
Журналист. Маловыразительный тип, прячущийся за кадром.
Кинооператор. Самоотверженный труженик хроникального искусства.
Режиссер. На сцене отсутствует.
Актеры, балетные полотеры, пилотные билетеры, зубные полоскательницы, скатерти, полотенца, карты, деньги, маузер и наган.
Человек в буденовке.
Человек без халата.
Человек с рукой подмышкой.
Человек без яйца. Хромает. Заикается. Слюнявый.
Мужчина в одежде. Но без лица и шляпы.
Женщина без одежды. Можно использовать свежий труп или манекен. Последний должен быть похотливо изогнут в пояснице.
Самый противный в мире человек – собирательный образ. Извращенец, алкоголик, завистливая бездарность, жадина и педераст во всех смыслах.
Совесть мира.
Окраина цивилизации.
Центр Вселенной.
Ее созидатель – Человек Труда и Величия. В спектакле отсутствует.
Лошадиная доза. Убивает без лишних слов и сантиметров…
Объект наслаждений. Находится во временной командировке в султанском гареме. Неопределенного пола, возраста и внешности. Упоминается в частных разговорах посетителей кафе. Впрочем, за шумом сдвигаемых стульев, чавканья и стука чашек о блюдца зрителям почти ничего не слышно об этом самом таинственном и невидимом персонаже пьесы.
Радость. Без причин и последствий.
Уныние.
Жажда.
Жопа спереди.
Портрет в паутине.
Лосососёвая путина без претензий и лицензий на: отстрел, отлов, «фрилав» и засол по-французски.
Женьшеньщина. Китаянка. Бродячая, ополоумевшая торговка, предлагающая всякую дрянь «Мейд ин Чайник». Жертва дискриминации. В зал не допускается. На сцене, если пробьется силой, в виде протеста мочится прямо при всех в оркестровую яму. После чего выводится за небелые рученьки с препровождением в Желтый Дом. С побоями и руганью.
Соответ-снующие санитары в белых халатах со свастикой на рукаве.
Революционер. Убитый в героическом акте. Вместо него памятная доска на стене.
Ложная религия. Без комментариев.
Суфлер в будке, развернутой лицом к залу. Подсказывает зрителям, какую эмоцию надобно изобразить: смех, слезы, аплодисменты, овации.
Запасные игроки.
Пожарные.
Дворник.
1 действие
Картина 1
Нерон Лукич (ласково-язвительно). А вот и вы, мои дорогие работники массовых теленикомуненабельных искусств! Проходите-проходите.
Журналист (прячась в тени). Здравствуйте, Нерон Лукич!
Нерон Рискин (перебивая). Сегодня я не Нерон, а Цезарь Адольфыч, мне присвоили новый статус.
Журналист. Сейчас мы выставим свет, настроим камеру и начнем. Вы готовы к интервью, Цезарь Адольфыч?
Рискин. А как же! Валяйте…
Журналист (оператору). Давай, Петя, разворачивай.
Рискин. Are you биатлонисты?
Кинооператор. Yeah! Битлонисты we are! (Журналисту). Не стой столбом, доставай шнур, микрофон и помоги мне с софитами.
Журналист. А знаете, уважаемый Неро-о-о… а-а-а-Август Калигулович, вот мы с вами тут собираемся писать интервью в архиолобическом музее, вон сколько костей и рогов мамонтов и динозавров навалено, да, так вот, знаете ли Вы, что… динозавры – дети мои! (замолкает, выпучив глаза).
Рискин (раздраженно). Чего?
Журналист. Да-да, динозавры – дети мои! Я ведь только внешне выгляжу молодым и красивым, на самом деле, душа моя устала от бремени этого мира, где я живу уже миллиард миллионов лет.
Рискин (постепенно стервенея, ядовито). И что же, все время ты жил в этом своем теле? Вот так вот взял, да прожил в молодом и здоровом теле миллионы лет? (тихо пукает)
Журналист. А что в этом удивительного? Я ведь не питаюсь говном и мертвечиной (смакуя, играет словом, повторяя его на разные лады) мертвой ветчиной, верткой мечтинОй, меченой тИной, людыной, би-людИной, биоблЮдиной, страхолЮдиной. Да, в самом деле!
Рискин (побагровел, пружиня жилы, засопел). Ммм-да!
Журналист. Ну-с, приступим-с, как говорили герои Чехова-с. Итак, Нерон Лукич, как Вы относитесь к зловредному антисемантизму самого великого языкознатца Иосифа Виссарионовича Сталина?
Рискин (не могший больше себя контролировать, взрывается). Какой нахер антисемантизм?! Вы что о себе тут возобновили? Это при мне, самом старейшем антинаучном работнике и заслуженном докторе так позволяете? Не было никакого антисемантизма. Это я вам, как потомственный психосоматик говорю и как бывший врач нервотерапевт из столичной психопроблемной помощи. Следующий вопрос!
Журналист. А вот насчет…
Рискин. Гав!
Журналист. Ну и, конечно, Вы не заметили в лагерях БУЛага отсутствия тувалетной бумаги?
Рискин. Жопа!
Затемнение, оглушение и тихое сдавленное испускание несвятого духа.
Картина 2
Пожарный внезапно включает брандспойт и окатывает в течение десяти минут зал, по истечении которых громко портит воздух, с большим удовольствием крякает и уходит.
Картина 3
На сцене полный свет, полное отсутствие декораций и актеров. Голые кирпичные стены в грязных разводах. Звучит какофоническая медитация настраивающегося оркестра из ямы. Продолжительность от пятнадцати минут до получаса.
Картина 4
Суфлер из будки настоятельно просит зрителей не уходить в буфет за бутербродами, говоря, что самое интересное еще впереди.
2 действие
Картина 1
Торжественный выход Высокого Ботина. Фанфары. Занавес.
Картина 2
Сцену заполняет балет карликов, инвалидов и манекенов. Танцуют что-нибудь современное. Без смысла, но с энергией. Диалоги актеров здесь не нужны. Впрочем, если кто-то хочет поимпровизировать, пусть придумывает сам себе слова.
Картина 3
Сексуальный акт на сцене. Однако свет потушен и зрители могут все только слышать, но не видят самого процесса. Периодически лает охрипшая собака.
Картина 4
Взрывы и между вспышками молний солдаты бегают по сцене, иногда падают в зал с криками. Вместо оружия используют собственные пальцы и руки. Отсутствие патронов восполняют звукоподражательными «Пиф-в-пах-ой-ё-ёй».
3 действие, оно же последнее…Сцена заполняется, по желанию режиссера и труппы, стихийной радостью, цветами зла, парадом торжествующих секс-меньшинств и подавленного нац-большинства в цепях и на коленях, на которых угнетатели бесконтрольно испражняются и весело смеются, злорадно…
Диалоги актеров могут быть прописаны в отдельной бухгалтерской ведомости при осуществлении взаимной удовлетворительности драматурга и дирекции театра.
Занавес и полный Суэц! Да здравствует ВСЁ!!!
19.02.2009 г.