М.Ц.
Я слышу голос – он внутри меня –
с навязчивостью сна и постояльца.
В нём свет и жар не моего огня.
Он дрожью растекается по пальцам.
Я беззащитна за своим щитом,
что был как друг – надёжен и проверен.
Но кто-то дальний ловит воздух ртом,
ведя подсчёт отмеренным потерям.
Не защитить от гроз и от угроз,
не встретиться – из разных поколений –
но не постичь без боли и без слёз –
часы её последних утомлений.
Там не согрела душу тишина,
открытая для мук и ожиданий.
И жизнь уже, как строчка, решена
и непригодна для переизданий.
И тишина – теперь – страшит всерьёз,
как глухота бетховенских симфоний.
Так поезд улетает под откос,
и замер мир – в несущемся вагоне.