Для современника смешны
Преданья ветхой старины,
Теперь в почете Интернет
И к притче интереса нет.
Кому дались ее секреты?
Ведь стародавние сюжеты
Не сочетаются узором
С трехмерным нашим кругозором.
Но не стираем притчи след –
Сотрешь, и будущего нет….
Давно минувшею порой
Жил в Цоре иудей Маной.
Он вышел из колена Дана,
Мужчина видный, без изъяна,
Богобоязненный еврей, –
Но Бог не дал ему детей.
Излил он семя без числа –
Жена плода не понесла.
Уж стал подумывать Маной
Обзавестись второй женой,
(Как позволял ему Закон),
Да только припозднился он.
Далось бедняге, наконец –
К его жене пришел гонец.
И молвил так:
Хоть ты бесплодна,
Но всё ж Всевышнему угодно
Продлить в тебе маноев род!
Утешься дева, день придет
И ты родишь ему героя
Спеши обрадовать Маноя,
Скажи: «Возрадуйся скорей!
Ведь сын твой будет назарей»
Теперь ещё запомни, дева,
Хоть сын твой назарей от чрева,
А всё же опасайся ты
Пить что-то окромя воды.
И не вкушай скоромной пищи!
Господь с тебя сурово взыщет,
Коли погубишь в чреве плод,
Ведь весь израильский народ
Его нетерпеливо ждёт.
Пусть он родится и растёт,
Блюдя cо строгостью заветы,
Но под особенным секретом,
(Иначе не обраться бед),
Держите вот какой завет:
Завет - не обрезать волос,
И как бы сын ваш не зарос,
Завет сей выполняя рьяно,
Не находите в том изъяна. –
Она к Маною прибежала,
И вот, что женщина сказала,
От возбуждения горя:
– Маной я нам богатыря,
Рожу!
Сказал мне Ангел Божий
(Он из себя такой пригожий!!!)
Так он сказал, наш сын, как Дан,
Начнет разить филистимлян
Своей могучею рукою…
Но видит дева: Что такое?
Не радостен её Маной,
Поник кудрявой головой.
И невдомёк ей, что встревожен
Маной словами, что «пригожим»
Был удивительный гонец,
И что извелся он вконец
От тягостного подозренья.
Его замучили сомненья,
(Хотя и без ее вины)
Сомненья в верности жены.
И как ему не ревновать?
Её особенная стать,
И красота, каких не знали
В те дни Израиля сыны –
Еврейкам не были даны.
Тайком за нею наблюдали
Соседа алчные зеницы.
Тот был красавец. Все девицы
Склонялись на его призыв,
В душе Маноя зрел нарыв.
Иосиф Флавий нам оставил
Словесный женщины портрет,
Он красоту её восславил,
И написал – «подобной нет».
И, если Флавий не солгал,
То ясно как Маной страдал,
Не замечая прочих жён,
В свою был пламенно влюблён.
И не судите его строго,
За то, что он просил у Бога,
Устав от ревности страдать,
Опять гонца к нему послать.
Опять явился Ангел Божий,
Явился...
только странно все же,
Предстал он пред его женой.
Когда отсутствовал Маной,
Но дева рисковать не стала
И сразу мужа в дом позвала,
– Маной, Маной – иди сюда!
Явился ангел, как тогда! –
Спросил насупленный Маной:
– Ты говорил с моей женой? –
В порыве грубой простоты
Излишне надавив на «ты».
Но проницательному глазу
Такой намек понятен сразу,
А Ангел Божий не простак,
Ему ль не ведать «что да как».
Загадку мудрую тая,
Он коротко ответил: – я. –
Маной задумался: Итак,
Коли свершится твоё слово,
Пожалуйста, напомни снова,
И расскажи подробно как
Нам поступать с младенцем сим,
Скажи, что надо делать с ним? –
И ангел принялся опять
Запреты им перечислять.
Маной всё выслушал и, тонко,
Сказал он так:
– Позволь, козлёнка
Тебе зажарю на огне. –
Но только думается мне,
Что мучило его сомненье,
И потому он в заключенье
Решил посланца искусить –
Душистым мясом угостить,
И тем проверить, кто он есть –
Ведь ангелы не могут есть.
Посланец не попал впросак
И отвечал ревнивцу так:
– Готовь для Бога угощенье –
И совершу я всесожженье. –
Маной решил словчить и тут,
Спросивши:
– Как тебя зовут? –
Как будто бы не ведал он,
Что нет у ангелов имён.
И не примнул еще слукавить:
– Хочу я – мол – тебя прославить. –
– Что в имени моём? Оно
Сказал тот – на слуху чудно –
Такой уклончивый ответ
Еще плотней укрыл секрет,
Маной, в чрезмерном раздраженье,
Отправил в пламя угощенье,
(Взбрыкнулся, как строптивый конь),
Но ангел, вдруг, вошёл в огонь,
Чуть постояв, исчез из виду…
Маной тут понял, что обиду
Он в гневе Богу причинил,
Ревнивец горько возопил:
– Что мы наделали вдвоём,
Теперь уж точно, мы умрём!
Я оскорбил посланца Бога,
И он за это спросит строго! –
Но тут Маноева жена,
Горда, спокойствия полна,
Произнесла: – Оставь сомненья!
Создатель принял всесожженье.
Когда б обидел ты его,
То не увидел бы сего.
Был к сроку сын его рождён,
И нарекли его Самсон.
В те злые годы в Ханаане
Всем правили филистимляне,
И были им подчинены
Тогда Израиля сыны.
Написано что слишком много,
Грешили те пред взором Бога,
И он за нанесённый вред
Их наказал на сорок лет,
Отдав их пашни и луга
Во власть жестокого врага.
Так повелось от Моисея
И тянется до наших дней,
Богобоязненный еврей,
Лишь о традициях радея,
В затменье, Божью суть презрев,
Вновь навлекает Божий гнев.
Признаться, среди нас немного
Таких, кто в сердце носит Бога,
Простых, бесхитростных людей.
Уж я то знаю – сам еврей.
Ещё задолго до времён,
Когда родился сей Самсон,
Привык израильский народ
Терпеть пришельцев горький гнёт.
Прочнее были на сечи
Филистимлянские мечи
Отлитые из твердой стали,
Евреи в эти дни не знали,
(Хоть и хотели до зареза)
О способах литья железа.
Секрет железа под замком
Держался от других племён.
Была еще одна причина -
Их воинская дисциплина.
Филистимляне шли на бой
Держа в шеренгах строгий строй,
Их многоопытная рать
Врагов умела побеждать.
И хоть в тени забытых лет
Евреи знали вкус побед,
Но враг был более силён,
Пока не возмужал Самсон.
В нём было всё: и рост, и стать,
Он больше был похож на мать.
Маной подумывал:
– И всё ж,
Он так на ангела похож?! –
А соплеменников дивила
Его невиданная сила.
Хоть популярны у людей
Рассказы про богатырей,
Чтоб даром время не терять,
Я их не стану повторять,
По моему, всего важней,
Что был он с детства назарей
И строго соблюдал завет
С рождения до брачных лет,
Пока, ломая все препоны,
В атаку не пошли гормоны.
И страсти, забавляясь всласть,
Над назареем взяли власть.
И уж тогда пошла поруха!
Как укусила злая муха
Самсона. Вроде бы умён?
Ан на тебе, герой влюблён!
Добро бы хоть в израильтянку,
Так нет: нашёл филистимлянку!
Как не молила его мать –
Решил чужачку в жёны взять.
Идя на встречу с ней тайком,
Он как-то встретился со львом,
Был узок для прохожих путь –
Кому-то надо отвернуть.
Лев испустил ужасный рык,
Ведь он к уступкам не привык.
Самсон же не повёл и ухом,
А только укрепился духом.
Лев прыгнул, и тогда герой
Вступил с ним в рукопашный бой.
Так разыгралась в нём силёнка –
Порвал беднягу как козлёнка.
Есть монумент в Петродворце,
Где он с гримасой на лице,
Слегка присев, чтоб не упасть,
Рвёт зверю каменную пасть.
Сей образ каждому знаком:
«Самсон сражается со львом»,
Но мало кто среди людей
Припомнит, что Самсон – еврей!
Вернусь к истории со львом.
Шагая этим же путем,
Он, к изумлению, нашёл
На львином трупе стаю пчёл.
За это время сей «народ»
В останках отложил свой мёд.
Но я оставлю "на потом"
Историю со "сладким львом"
Настала свадьба назарея –
На ней ни одного еврея.
Самсон не пил, но был как пьян,
В кругу хмельных филистимлян.
Он не искал себя врагов
Среди подвыпивших «дружков»,
Но разошелся на пиру,
И предложил «дружкам» игру,
(Он с детства был на игры падкий):
– Давай загадывать загадки!
Коль отгадаете, синдон
Дам каждому – сказал Самсон –
А коли вам не отгадать,
То вам придется мне отдать
Свои богатые одежды.
Рискните,
риск – отец надежды? –
Те и рискнули сгоряча –
Осилим «лоха» сообща! –
(Синдоном, чтоб вы не гадали,
В те дни рубашку называли)
И тут, припомнив тело льва,
Нашел он хитрые слова
И вымолвил весьма мудрёное:
– В ядущем стало жить ядомое,
Из сильного явилось сладкое? –
Он озадачил их загадкою!
Как на нее найти ответ,
Когда не знаешь в чём секрет?
Среди «дружков» прошёл шумок:
– Еврей нас облапошить смог,
Мы шли к нему попировать,
А он нас вздумал обобрать! –
(Всегда, на посторонний взгляд
Еврей хоть в чем-то виноват).
Они пришли к его невесте,
(Самсона не было на месте.
А, может быть, он крепко спал?)
И старший девушке сказал:
– Ты нашего народа дочь,
Ты нам обязана помочь.
Узнай для нас его секрет.
Семь дней мы будем ждать ответ.
Пусть он откроется во всём,
А нет, так мы сожжём ваш дом! –
В постели ловкая девица
Сумела многого добиться,
Для женских чар границы нет,
Самсон ей выложил секрет…
И в день последний на пиру
Дружки закончили игру.
Услышав правильный ответ,
На ту, что выдала секрет
Взглянул, насупившись, Самсон.
Чуть помолчав промолвил он:
– Узнали от моей ослицы?
А то б вам правды не добиться! –
Безмолвно, утром, в Ашкелон
Ушел обиженный Самсон.
В пути, сомненья уничтожив,
Он останавливал прохожих
(Прохожих из филистимлян)
Он был от злости словно пьян,
И начал раздевать бедняг.
Он действовал порою так,
Что отпускал их нагишом,
И в возбуждении таком
Самсон собрать в дороге смог
Одежды,чтоб покрыть свой долг.
Отнял у пастуха козленка,
Идет и напевает звонко.
Простив изменщице вину,
Спешит обрадовать жену.
Да только рано пел герой
Когда довольный шел домой.
Любовь у женщин коротка,
Подружка вышла за "дружка".
Сказала:
– Мы тебя не ждали!
(Вернулся! Не было печали!)
Сходи до папы. Поутру
Он даст взамен мою сестру. –
На миг в молчанье погружен
Стоял опешевший Самсон.
Затем, от гнева покраснев,
Он громко закричал на всех:
– Теперь узнаете мой нрав!
Теперь-то уж, я буду прав!
Теперь-то вам не повезло,
Теперь отвечу злом на зло! –
И, распалившись от вражды,
Он сжег их пашни и сады.
Как странник на семи ветрах,
Найдя прибежище в горах,
Он жил разбоем на дороге,
Порой ломал прохожим ноги,
Преследуя фелистимлян,
Он стал свирепым, как кабан,
И сделал им так много зла,
Что до правителя дошла
В один из дней дурная слава
Его безудержного нрава,
И тот послал большую рать,
Найти Самсона и связать.
Фелистимляне в Иудее
Пошли войною на евреев.
Евреи видят:
«Дело дрянь!»
И плачут:
– Мы же платим дань!
Зачем теснить нас без резона? –
А те:
– За вашего Самсона!
Вот привидите вора к нам,
И, вновь, ударим по рукам. –
Так воин потерял друзей:
– Еврей и даже назарей...
Да, ведь, кому ж она нужна
Беду сулящая война? –
И в страхе, не стесняясь срама
Они в расщелину Етама,
Где прятался от всех Самсон,
Пошли, рыдая в унисон:
– За что ты это сделал с нами?
Фелистимляне нам врагами
Внезапно сделались опять!
Куда нам с ними воевать?
В ответ на эти возмущенья
Самсон ответил с удивленьем:
– Евреи, что вы зря шумите?
Скажите прямо! Что хотите? –
– Нам велено тебя связать. –
- Пусть так, но чур, не убивать! –
Ответил сумрачно Самсон
И сам отдался им в полон.
Те начали его вязать,
Не прекращая причитать,
И, без особого желанья,
Свели врагам на поруганье.
Враги,ощерив злобно рты,
Мечами стали бить в щиты.
Повел плечищами Самсон,
И путы, как горелый лен,
Свалились с богатырских плеч.
Самсону был не нужен меч,
И челюсть мертвого осла
Ему для битвы подошла.
Он на мечи шагал со злостью,
И бил врагов ослиной костью,
Ломал им в дребезги щиты,
Крошил ощеренные рты,
И в злобе был настолько рьян,
Что победил фелистимлян.
С тех пор, как коршун, нападать
Он стал на вражескую рать,
И, что ни день, то вновь урон
Филистимлянам нес Самсон.
Однажды он пробрался в Газу,
(Враги опомнились не сразу,
И там он многих положил),
Потом Самсон, набравшись сил,
Ворота, не сорвав запоры,
Шутя унес с собою в горы...
(Я это взял из книги судей),
Прочтите, если время будет,
Она на все прольет вам свет...
Так буйствовал он двадцать лет,
И долго б он пускал им кровь,
Когда б не новая любовь.
Красою редкой покорила
Самсона нежная Далила.
И вскоре все об этом знали,
Враги героя разыскали,
Узнав, что он по горам рыщет,
Её секретное жилище,
И начали её склонять
Филистимлянам помогать.
Старейшины филистимлян
Сказали:
– Разыщи изьян
Ты в нашем недруге, Далила.
Прознай, откуда его сила?
Когда разделаемся с ним,
То мы тебя озолотим! –
Нельзя сказать, что был нелюб
Ей этот дерзкий душегуб,
Но сотней бед сулил отказ
И, чтобы выполнить приказ,
Красавица его спросила:
– Самсон откуда твоя сила? –
– Свяжи сырою тетивой
– Сказал он –
Сделаюсь ручной. –
И, продолжая с ней играть,
Позволил ей себя связать.
Кряхтел, для виду, две минуты,
И разорвал со смехом путы.
Прелестница надула губки:
– Пора тебе оставить шутки!
Уж, мне-то, мог бы доверять?
Самсон, ну как тебя связать? –
Пойдя на новую уловку
Он дал ей прочную веревку.
Ведь чувствовал, что не к добру,
Однако продолжал игру.
С тех пор и дня не проходило,
Чтобы Далила не корила
Несчастного богатыря.
Наступит новая заря,
Далила начинает вновь:
– Вот какова твоя любовь?
Я жизнь свою могу отдать
И ты мне должен доверять! –
И, наконец, настала ночь,
Когда, прогнав сомненья прочь,
Он опасаться перестал
И все ей честно рассказал.
Проснулся утречком герой,
Враги бегут к нему гурьбой,
Он видит – нет его волос,
А на земле остатки кос.
Ушла из дланей Божья сила
И стража враз его скрутила,
Связала, наземь положила
И, озверевши, ослепила.
Ну, а коварная Далила
Свою награду получила,
И разревелась только раз,
Когда Самсон лишился глаз.
И вот, согнувшись от оков,
Пошел избитым в дом рабов
Униженный, слепой Самсон,
А по дороге слышал он
Врагов ехидные слова:
– Крути с ослами жернова! –
Потом фелистимлянский мир,
Решил устроить в храме пир,
Глазеть на битого Самсона
Толпа собралась в храм Дагона.
Самсона с бранными словами
Сковали цепью меж столбами,
Которые держали храм
Во славу вражеским богам.
Самсон напрягся чуть, и вдруг,
Почувствовал, что силой рук
Разрушит мощные столбы,
И кров на головы толпы
Падет,
И все найдут могилу.
Он стал молить у Бога силу.
Все истовее стал молиться,
Подняв безглазые глазницы,
Из губ его исторгся крик:
– Даруй мне силу, хоть на миг! –
Раздался хохот из толпы:
– Глядите, дергает столбы! –
Но разом оборвался хохот,
Когда раздался жуткий грохот,
И обвалился тяжкий свод
На богом проклятый (обезумевший) народ.
На миг к нему вернулась сила
И смерть с врагами поглотила
Отважного богатыря...
Пусть он погиб, но все ж не зря.
Веками помнили евреи
О славной жизни назорея...
И не стираем притчи след.
Сотрешь – и будущего нет…
14.02.09