Он всё хранит до срока:
букет прекрасного «Шантье»,
и блеск поддельного «Картье»,
ухмылку хитрого портье,
твою ладонь на животе,
мозаику Ван Гога.
И Копенгаген в ранний час,
и кисло-сладкий чёрный квас,
и поэтический Парнас,
и океан паучьих свас-
тик у Безумья Бога.
Он всё хранит:
когда болит, когда хрипит,
когда чума и менингит,
когда безвластен Айболит-
он никогда не спит.
Он всё:
он может убивать,
он может мёртвого поднять,
он может лгать и предавать,
он может ждать.
Наступит день и он, урча,
фонтаном, взрывом, хохоча,
воспоминания круча калейдоскопом,
швырнёт в лицо, под дых, в висок,
под левый сморщенный сосок;
Иль ядовитый чёрный сок…
Уже? Так скоро?
Он вместе с вами пил и ел,
ходил, дышал, глядел, потел,
работал, женщину хотел.
Но сколько можно?
Норов
он проявил в последний раз,
взглянув на мир из тусклых глаз.
Без приговора.