Над седой равниной Брюгге
между Одером и Рейном,
ветер, (сами понимаете!) - тучи собирает.
Между тучами и морем
гордо реет Мефистофель -
грозный. Пуделю подобен.
То, взмывая выше тучи,
то крылом волны касаясь
перепончатым, взывает: -
“Фауст, Фауст! Где ты Фауст?”
Между тем, профессор Фауст,
гадкий, желчный старикашка,
за своей сидит конторкой,
карандаш во рту мусолит,
на пергаментной бумаге
ловко чертит пентаграмму,
хитроумные заклятья
из китайской Книги Мертвых,
Каббалы древнееврейской
и других запретных книжек,
что скупил он подешевке
на развалах у вокзала.
И под нос себе бормочет
заклинанья древних Майя,
что надыбал сам Мэл Гибсон,
прикрываясь тем, что будто
он снимает тут блокбастер
мировой, (но мы то знаем,
для чего туда поехал
предводитель тайной секты
сайентологов позорных!)
Впрочем, черт с ним! Отвлекаюсь...
Фауст чертит пентаграмму.
Мефистофиль все порхает.
Наконец, он сверху видит,
как из маминой из спальни…
то есть из трубы кирпичной,
в доме Фауста седого,
вылетают клубы дыма,
сыпят искры, пахнет серой.
Значит, дома наш профессор!
Снова варит, неудачник,
эликсир какой-то мерзкий.
И сложивши за спиною
перепончатые крылья,
он пикирует над домом,
а затем, одним движеньем
из пике выходит в штопор.
(Кстати, этому маневру
обучил его Ганс Рудель
первый ас всея Люфтваффе,
кавалер креста с мечами,
личный друг чей - Герман Геринг...)
Тьфу ты, пропасть! Ближе к телу! -
как говаривал, бывало,
Мопассан. Одним движеньем
переходит в плавный штопор,
и нацеливаясь точно на трубу,
с протяжным свистом,
он в отверстие влетает,
и из печки вылетает
в тучах копоти и сажи,
так, что некоторое время
ничего вокруг не видно,
только слышно как профессор
за конторкою чихает,
и ворчит: - “Какого черта!
Неужели нету двери
в этом доме? Почему бы
не войти как честный бюргер
через дверь? Ведь неудобно
лезть в трубу как Санта Клаус!
Вот! Чихаешь, но пристрастья
к появленьям театральным
побороть в себе не можешь!”
“Я чихаю, мой профессор,
от того, что произносишь
вслух ты имя Са-а-апчхи!.. Апчхи!..
Ты же знаешь, что в натуре,
не могу его я слышать!
Что касается эффектов
театральных, то возможно
ты забыл, что сам повесил
заклинание на двери.
Так что я войти не смог бы
через дверь, как честный бюргер,
а был вынужден врываться
сквозь трубу как Са-а-апчхи!.. Апчхи!..
Впрочем, хватит пререкаться,
я явился и довольно
нам об этом. Развлекаться
как мы будем нынче с вами?”
“Развлекаться мы не будем.
И вообще - ребром поставлю
я вопрос о пересмотре
договора, что с тобою
подписал я под давленьем
обстоятельств. Недоволен
я работой, даже можно
говорить, что ты уволен.
Тайный пусть советник Гете
разбирается с тобою.
Я же больше не желаю
видеть мерзкой твоей рожи!”
“Что же
основаньем послужило
заключению такому?”
“Эта книга!”
“Эта книга? Но, позвольте…
"Parfumer"... by... Patric Zuskind?!.
А причем здесь?..”
“Да, притом, что
ты и этот Йоганн-Вольфганг,
импотент и гот позорный,
напридумывали всяко!
И сижу я, добываю
филосовский, значит, камень…
Нахрена мне этот камень!
Чтоб об этот самый камень
себе голову расшиб я?
Или зубы обломал бы?
Заработал камни в почках?
Я бы лучше занимался
парфюмерией гламурной,
как вот этот умный парень!
Составлял бы ароматы,
меня б девушки любили,
покупали мои мази,
кремы, тени и помаду.
Стал бы очень популярным,
заработал много денег,
и контракты заключили
со мной Dolce&Gabbana,
Valentino, Gucci, Prada
и другие педерасты.
Я бы в роскоши купался,
пудрил ноздри кокаином
на элитных на тусовках
в мелких стразах от Сваровски...
Я ж от вас чего хотел-то -
настоящего разврата!
Море телок симпатичных
не- и совершеннолетних,
горы тел и реки спермы.
Где все это? Отвечай же!”
Не ответил Мефистофель,
лишь вильнул хвостом собачьим
(он, как помним, черный пудель,
только с длинными крылами,
перепончатыми, вроде
как у Бэтмена) и этим
вот хвостом, такую плюху
он профессору отвесил,
что несчастный покатился
кубарем по своим колбам
и ретортам, по дороге
стопки пыльных книг сшибая,
ветхую ломая мебель.
Мефистофель ухмыльнулся
и передней правой лапой
(или задней левой лапой)
с двери он сорвал пергамент
с сатанинской пентаграммой
с хитроумным заклинаньем
из китайской Книги Мертвых,
Каббалы древнееврейской
и других запретных книжек,
и листочком тем подтерся.
А потом взмахнул крылами,
плюнул, свистнул и умчался,
только Фауст его и видел!
На седой равнине Брюгге
между Одером и Рейном,
В старом доме, одинокий,
горько плачет бедный Фауст
над листочком с пентаграммой.
Рвет волосья и кусает
свои локти. Он не знает...
(как в былое время - Мюллер,
что способствовало, кстати,
грандиозной катастрофе
в третьем рейхе, когда Штирлиц… )
Тьфу, блин! Что ж меня заносит!
Так-с… о чем я? А! Короче -
он не знает, что сегодня
знает каждый первоклассник:
PRADA НОСИТ - ТОЛЬКО ДЬЯВОЛ!