Я дышу на окна,
чтоб они запотели.
Я рисую на них то,
что нельзя на бумаге.
Мои бледные рисунки
вскоре исчезают.
И никто не знает,
как богаты окна.
Когда на улице дождь,
он каплями задаёт ритм
моей кожаной кисточке.
Она пляшет быстрее.
Когда становится темно
и поют только поздние птицы,
я ставлю свечу на подоконник
и окна оживают.
Приходит утро...
И вновь никто не знает,
как богаты окна.