Они ворвались в наш мир
Из своего мира гладких,
Чётких форм.
Они принесли свой мир за собой
На плечах и ресницах.
Они врезались в наш мир
Ватным спокойствием –
Тихо, тихо…
В наш мир трамвайного грохота,
Гула, урчания и визга голосов,
Пьяного мата с задней площадки,
Сальных шуточек для развратных простушек,
Крика возмущений кондукторов,
Идиотского смеха безбилетных и беззаботных…
Они без страха ступили в наш мир
Оглушительно гремящего безумия.
Они пошатнули прошитое звуками
Пространство.
Их разговор –
Беззвучен, как мысли,
Сложен, как танец –
Тихо, тихо…
Ловкие замысловатые движения рук
Завораживают.
Мы смотрим на них как на паузу, точку
С высоты своих громогласных
Восклицательных знаков и междометий,
Ставших нам комом в горле,
Но так возвеличивающих нас.
Как мы глупы…
Мы слышим их пронзительное безмолвие,
Но им никогда не услышать нашего звучания.
Нам не понять до конца мир друг друга.
Они не слышат стука колёс,
Топота ног, потока перемешавшихся диалогов.
И того, как девчонка в конце вагона
Громко сопроводила их появление:
«Красивые парни! И некрасивые девушки.
Да они же все глухонемые! Нет,
И парни не привлекают! Глядите, глядите,
Какие они – странные и нелепые!»
Они не уловят и звука, не услышат и слова –
Тихо, тихо…
Но они пристально следят за нашими губами.
Они способны прочитать на них легенды.
Они слагают из наших движений
Пейзажи чёткого смысла,
А мы никогда не переступим ту грань,
За которой они и –
Тихо, тихо…
Они никогда не поймут, как мы,
Обладая столькими разноцветными звуками,
Можем быть более глухими друг к другу,
Чем они ко всему миру сразу…
Тогда же, а начато в поезде из Днепра.