Но ведь всему есть предел, и твоим страданиям тоже, —
подумала она про себя и усмехнулась,
потому что это всё невозможно,
потому что она — это она, а не Уллис.
И улицы разбежались по лицу морщинами,
и потоки речи полились по ним вдаль без правила,
потому что знала она, как бывает с мужчинами,
когда они думают, что поступают правильно.
Но ведь есть любовь! — Закричала она, но опомнилась:
четвёртый час в ночи — четвертовано чувство,
да и к чему вспоминать, о ком из нас
колокол изливается грустью.
Это осень, — захотелось ей оправдаться
хотя бы перед собою, раз никого нет рядом.
Оказывается, это несравнимое богатство:
иметь не только точку зрения, но и взгляды,
которые то совпадают, то противоречат
единственному мнению на явления и вещи,
но только, чтобы её приход был замечен.
Есть же какой-то предел, а не вечности вечер, —
представила себе она
и преставилась Богу,
и на девятый день
в субботу
под Пасху
она уже не выбирала дорогу,
и не брала в дорогу с собою паспорт.
А ещё через месяц или на сороковой
она определилась и стала сама собой.