А мы на коврике лежим,
В сомненье смотрим в потолок,
Как все упорно мы молчим,
Как будто в этом будет прок.
За поворотом города;
Мы видим тучи в небесах,
И вот уже пришла беда.
Да в наших слабых голосах
Не слышен звук –
Ревущий бык,
Негромкий стук,
Негромкий рык.
За поворотом небеса,
За перекатом вновь река,
А в городах опять леса,
А в городах молчат века.
Мерцает жизнь –
За ночью день,
Порочный свет,
Святая тень,
Достойный мрак,
Фальшивый блик,
Наш чуткий сон,
И нервный тик…
Болтаем – коврик под спиной,
Смеемся – лживые глаза,
А мир проходит надо мной,
И тает лживая слеза
Дождей упавших на асфальт,
Снегов засыпавших весну,
А контрабас, как скрипка-альт
Зовет к светлеющему сну,
А горн опять трубит отбой –
Горнист продался за покой,
А барабан молчит и ждет,
Когда весна сама придет.
А мы молчим и в потолок,
А мы молчим, и навсегда
На правый неудобный бок,
И мстим во сне за города:
У наших крепостей побит
По самой праздничной весне
Вражина, что опять трубит
Войскам подъем, но лишь во сне.
А наяву не ровен сон,
А на земле не ровен шаг,
А на земле не наш закон,
Не наш над этим миром флаг.
Все потому, что мы молчим,
Все потому, что в потолок
Плюем, вздыхаем и мычим.
И на другой, на левый бок,
Где неудобно даже спать,
Где светит на зрачки луна,
А нам ее не нужно знать,
А нам нужна одна весна,
Где тает снег,
Где тает лед,
Где на земле
Спадает гнет,
Где в небесах
Встает она
Невиноватая
Луна.
И лишь единый краткий миг,
Когда встает одна звезда,
И пропадает нервный тик,
И просыпается мечта,
И мы на коврике своем
Неумолимо смотрим ввысь,
Кричим, смеемся и поем,
А сзади окрик: «Обернись!»…
Плевать, да здравствует мечта!
Долой прибавочные сны. –
Мы различаем все цвета
И запах праздничной весны.
Октябрь 2004.