Карманы, мелочи и накануне.
В метро девушка расходует деньги втуне.
Дает пьяному старику больному
две купюры. Он купит хлеб и одеколону.
Еще на одну ночь бессонницы
с собой ненужным.
Ностальгический запах спирта и троицы
голову кружит.
Он проходил на костылях, молча, с прищуром.
Я ощущала себя чужой, сучьей немчурой.
Мне не подать, прости, Марина,
я стыжусь старости и вспомоществования.
Но не соврать, разве не весь вагон за мир в целом мире,
за радостное существование?
Какая ересь – белая куртка.
Отзывчивость к грязи, а зря не серая.
Девушка – сивка-бурка,
еще откликается, но уже понурая,
а скоро бурят-консервная.
Глаза мимоходом скользят по всем.
(Мир сосредоточен слишком
на одной бровастой, но и с ней персен,
за нее волнуясь, она ж малышка).
«Жид, жид!» – ребятня кричит,
далее – дверь открылась.
Вышел пахнущий мочевиной,
осталась полу-застылость
пассажирской сели-потока.
А через станцию и прочие стоики
сели на место той жалостливо-волоокой.
Не раскрыв мошну,
сберегая лепту
на богатую с елью карету…
Сохрани нас, сусальный Спас,
под которым для трутней лаз.
Сохрани же и их двоих,
что по глупости – в малых сих…
03-08-02-09