В две тысячи каком ещё году
Меня настигнет ржавых листьев грусть?
Знакомая тропа и я иду
Местами, что запомнил наизусть.
По белому листу простёрлась степь:
Чабрец, полынь, седые ковыли.
И может вместе суждено нам спеть
В две тысячи какой ещё дали?
Вот плеск реки, и крыльев белых взмах,
Сирень в цвету, и чайки силуэт
В по-доброму задуманных стихах,
Ночами зимними нарисовал поэт.
Теперь и я люблю подругу Ночь.
Она мудра, всё знает наперёд.
И вот уже моя смешная дочь
Знакомые вопросы задаёт.
А жизнь идёт, пока горю, творю.
С начертанной тропы мне не сойти.
Я к декабрю приду как к алтарю
Финальной точки твоего пути.
Не тороплю регламент бытия.
Резона нет спешить ни мне, ни вам.
Умолкну как-то, может быть и я,
Рассветным место уступив словам.
В час, когда жизнь утратит колорит,
И я уставший обрету покой,
Моя душа с твоей заговорит
На отголосках бездны вековой.