Утро. Бесформенно и гнуто.
Локти за кухонным столом.
Вчера ты долго шел к кому-то,
Но этот кто-то стал китом.
И вот, плывет, проклятый рыба
Среди далеких островов,
Один, невидимая глыба,
Минуя лампы маяков,
Минуя сети рыбаков,
Он забывает стук неровный
Своих тяжелых башмаков.
Картинки, исчезая, стонут,
Стыдясь погнутых уголков.
«Обход!»; пюре; цветные скрепки;
Очки; пакеты на ногах;
Окно, чернеющие ветки;
Запястья в белых рукавах;
Кровать; взволнованные лица,
Там, в голове, летит и злится
Их шелест, режущий висок;
И небо-небо-небо… Птицы
Царапаются в потолок.
И ты. Читаешь вслух рассказы
Про башни древних городов,
Про чудотворные алмазы,
Про бородатых колдунов…
Но наконец и ты затихнешь,
Намокнешь и сползешь на дно.
Он не вернется, ты привыкнешь.
Молчи, так лучше для него.
Теперь, под синими волнами,
Ему не слышен голос твой,
Он – кит с огромными глазами,
Уснувший где-то под водой.