Когда же мне всех их читать?
Ведь и писать тоже хочется.
Не только в себя вбивать,
Но и отдавая, корчиться.
Я вижу и чувствую вас;
Тяжёлый ваш век серебряный,
Где полька – суть, быстрый вальс,
А танго – гопак, но медленный.
Я вижу и тело в седле,
И ноги - томясь - в стремени.
Вне серости вижу вас, вне
Пространства. И вне времени.
Прошли - каждый по своей -
Нетореной ветке-дороженьке.
Кто – на лихом коне,
А кто – в кровь-смолу - ноженьки.
И гибли вы страстно. И взрывом
Был каждый уход. Но по разному:
У того – тыщи пар на могиле,
У той – гниль на свалке, заразная.
Жизненным чредом не шли
вы к могилам, печам крематориев
Но тесьмами-железами жгли
Себя к радости лживой истории.
И сейчас многим больно смотреть
Как гарем из вас жёлтые евнухи
Проклинают, чтоб тут же воспеть,
А сверху - пошлятины-чЕрнухи.