Я парю между небом и пропастью,
Не могу я решить – смерть или жизнь.
Ведь и на небе теперь оперируют гадостью,
Да и в аду частенько превалирует синь.
Искупим ли мы все то мерзко-гадкое,
Что творим, не спеша обернуться назад?
Все то темное, на вкус, быть может, и сладкое,
Что проложит широкую нам дорогу в ад?
Тут всему есть цена, кроме жизни и смерти,
Лишь извечные ценности тут – пустота.
Говорят нам попы все в церкви: «Верьте!»
А сами смеются, поют, что жизнь – красота.