Cага о портвейне Три семёрки-777!

      

    Пока вы, уважаемые читатели, читали или не читали на сайте мои стихи,

только что написанные. Пока вы работали или отдыхали, пока вы обедали в кафе

или жевали "всухую" бутерброды, прихваченные из дома, я сбегал в ближайший

небольшой магазинчик за продуктами.
    
    Я купил молоко, хлеб, сыр и шоколадку внучке. Я расплатился и собрался

уходить, но обратил внимание на разномастную кавалькаду коньячных, водочных и

винных бутылок, расположившихся за спиной продавщицы, вдоль стены, и готовые

броситься на покупателя в атаку, как кавалерийский полк. Я скользнул взглядом

по этому великолепию, и... моё сердце вздрогнуло: я узнал ЕЁ. Я не встречал ЕЁ

лет десять – пятнадцать (а может плохо искал, или не обращал внимания). Но вот

я ЕЁ нашёл!
         
         Это была бутылка портвейна 777 -знаменитая "Три семёрки". Отец писал

маме из поверженного Берлина (у меня сохранилась его открытка): - "Родная,

скучаю беспредельно, рвусь домой, надеюсь быть с тобой в январе (имелся ввиду

1946 год);  приготовь к этому сроку 2 бутылки водки, настоенной на апельсиновых

корочках, а себе купи портвейн "Три семёрки" (мама водку не любила).
         
          В году 1959-ом, когда мне было не полных 13 лет (теперь об этом можно

написать, т.к., к сожалению, мои уже умершие родители, были бы несколько

шокированы этим  эпизодом). Так вот, будучи малолеткой, я так надрался в

подвале нашего пятиэтажного дома, в компании с такими же разгильдяями, что

пришёл домой поздно вечером и, сказав няне, что у меня болит голова, рухнул на

постель и заснул. Хорошо, что родители были в отпуске. Няня по их приезде, меня

не выдала. А это, между тем, была моя первая пьянка и пили мы не что-нибудь, а

именно "три семёрки".
         
          Потом я надолго расстался с этим напитком. Я учился в школе, в

институте, начал работать геологом и объездил полстраны. Я любил в

соответствующей обстановке, с хорошими приятелями, во внерабочее

время "уговорить одну, другую бутылочку водки или коньячка (вино я кончил пить

в институтские годы; последним вином для меня стала бутылка плодово-выгодного,

пардон,  ягодного по цене 1руб.40коп. за пол литра). Я думать забыл про "Три

семёрки". Однажды, я читал какого-то нашего военного писателя, не помню кого

именно. И там, среди прочего, герои - фронтовики с удовольствием распивали "Три

семёрки" со своими фронтовыми подругами. И я вспомнил, и стал искать любимый

напиток и не нашёл.
           И вот теперь я держал в руках ЕЁ (продавщица сняла "одного коня" с

кавалькады и подала мне). У меня дрожали руки. Она, конечно, - она: с медалями,

ставропольская, 0.7л, крепость -18 градусов, сахар - 50%. Я спросил цену. Ответ

продавщицы меня сразил. Бутылка замечательного, можно сказать, исторического

портвейна стоила, ну, сколько бы вы сказали? Она стоила 39 рублей и 00 копеек.

Я опешил, а потом купил и пошёл домой. И вот я сейчас,когда я рассказываю об

этом замечательном напитке, он стоит передо мной и радует и глаз, и греет душу.
           Нет, я не буду его пить. Я поставлю его в бар, я буду хранить его до конца моей жизни, хранить, как напоминание о Великой войне, о моих родителях, о

моей юности и, конечно, как память о времени, которое исчезает.