Сосед скрипач играет гаммы.
И вариации еще.
Его, должно быть, ждет экзамен —
и этим весь он поглощен.
В окно, распахнутое ветру
(поэзии дешевый взлет),
врубились солнца кубометры,
а с кухни, снизу, чад ползет.
А ветер трудно пылью дышит
И, сам сопрев, не холодит.
А город — день и ночь гудит...
И я хочу бродить по крышам...
И я хочу бродить ногами...
И — начинаю засыпать.
А за стеною — гаммы, гаммы...
И вариации опять...
И снятся мне бациллы Коха
и тени мертвых на вещах...
А утром - допиваю кофе,
горчащий, черный, натощак.
Потом звоню по телефону,
набравши номер наугад.
Мне отвечают басом сонным:
- Кого вам надо?
- Ее.
- Кого «ее»?
- Ну, её, понимаете?
- Как фамилия?
- А разве и у н е е есть фамилия?!
- Позвоните по ноль-три!
Остряк, наверно... И дальтоник.
Невесело, но я смеюсь.
И, взгромоздясь на подоконник,
читаю Блока наизусть.
Над гулом городским и гамом,
над кухней с преющим борщом…
А тот — опять — играет гаммы
и вариации еще.