Город, серый полустанок,
Я транзитный пассажир,
Без запонок, без огранок,
Лишь застиранный мундир,
Я сижу, и мне не спится.
Холод лавки жжет бока,
Думал, как дойти за тридцать,
Вот, добрел до сорока…
Здесь прохладно, стынно, мокро,
Не живет в вокзалах рай,
Вечно выбитые окна
Воронья тягучий грай
Им, воронам, не до жиру,
О куске душа свербит,
Метят, суки, в пассажира,
Что в углу кулем лежит…
То снега по крыше вьюжат,
То фонарь блеснет в окно,
Не заметишь – заутюжат
В ритуальное сукно.
Встать бы мне, да неохота,
Взял бы и с собой унес
Весь пейзаж, до поворота,
Да гудит мой паровоз…
Подъезжает, наплывает…
Неужели навсегда?
Прощевай же, птичья стая,
Звезды, лужи, города,
Ненаписанных историй
Эпилог всегда красив,
Тянет в серый крематорий
Весь состав локомотив.
Там, за дальним перелеском,
Вспыхнет новая звезда
Лопнет жизненная леска
Оборвутся провода….
* * *
Мгновенья впаяны в скалу,
Скала на острове, тот в море
И мертвый рыцарь на углу
Хранит негаснущие зори.
Здесь неразбужен чаек крик,
И бег эпох неразличаем,
И всяк, кто к острову приник,
Холодным рыцарем встречаем.
Латунный шлем надменно-тускл,
И сам неискренне опрятен,
«Ступай за мной!» - из бледных губ
Окалиною трупных пятен…
Прошепелявит косным ртом,
Глаза черны, а взгляда нету
И, встретив прибывших гуртом,
Затянет в мертвую планету…
Гробы, гробы, одни гробы,
Вперед… и нет пути обратно,
Прощальной веточкой судьбы
Разбег комет тысячекратный…
Скрипнёт иссохшая рука
Пути отваливая к гроту,
И хлынет знаком вожака
Скелетоглазая пехота…
Блеснет в расщелинах Луна,
Глухая, мертвая, иная…
И колдуны парят без сна,
Свои владенья облетая.
Клекочут, бельмами кривы,
Откосы скал штурмуют слепо,
А в полночь, в шелесте травы,
Жрут мертвецов в холодных склепах.
Рассвет том крае не встает,
Не дремлет солнц в разливах вешних,
И только жаба пропоет,
О доле горькой, безутешной…
Проскачет, умыслом скупа,
Напомнив мир, родной когда-то,
И тихо плачут черепа,
О сброшенных на землю трапах…
Свинцово катят облака
Под волн ритмичное стучанье,
Со всех сторон, издалека,
Плывут суда в страну Молчанья.
С галактик дальних звездолет,
Величьем мрачным очарован,
Вплотную с неба подойдет,
И каждый, там, вверху, всплакнет,
О тех, кто в скалах замурован.
* * *
В безмолвном фетише могил,
В неизмененьи лиц бесстрастных,
Господь любовью окропил
Сангину игл, медово-красных.
Души нетлеющая новь,
Ползет, скользит, сквозь тяжесть грунта,
И к соснам – через корни – в кровь,
Ввернется с твердостью корунда
Деревья, графикой стройны,
В каре кладбищенском высоком…
И много ль в том немой вины,
Что мертвых тел вкушают соки?
Там звезд посулами полна,
Встречаема древесным гулом,
По краешку болот луна,
Спешит на встречу с караулом.
Разгладит кратеры лица,
Следы своей вселенской оспы,
И улыбнется мертвецам
И тем кто здесь, и тем кто после…
Так в дерева мы вновь взойдем,
Частичкой малой, сострадальной,
И каплю жизни обретем,
В скитаньях наших чужедальних…