Я мог бы ливень перекрыть зонтом
И проводить тебя вновь до подъезда,
Но в мире водном ты была своём,
А мне в нём не было ни капли места.
И плещется по имени вода,
Как мокрый знак терпения и страсти.
По оголённым нервам-проводам
Она сочится, напиваясь власти.
Я мог бы задержать в руке ладонь
И ощутить твоё биенье сердца,
Но, не прошедший дождь слизал огонь,
Залил костёр, не дав и разгореться.
Бежали тучи с севера на нас,
И не спеша, дождь разгонял прохожих.
А я не видел бесподобней глаз,
Что на другие не были похожи.
Я мог бы говорить хоть до утра
Или молчать, совсем тебя жалея,
Как два часа предутреннего сна,
Где ты живёшь, где дождь и та аллея.
И умирали капли на земле,
Семнадцатый троллейбус ждал не долго.
О доме снова вспомнилось тебе
И о своём, о материнском долге.
Я мог бы и не вспомнить о тебе,
Я и ходил, дождю лицо подставив,
Но было мокро даже на душе,
Чего себе я и не мог представить.
Зачем мне этот ливень, этот дождь
И голос твой из телефонной трубки?
Меня ведь ты не помнишь и не ждёшь.
А мне на сердце - новые зарубки.
/художница Алина Вачек/