Всякая вещь - живая. Надо только суметь разбудить ее душу.
Г.Г. Маркес
Я не раскрою вам тайн, никогда. И не просите. Я буду страдать один, и рыдать в одиночестве. Потому что я наказан, наказан навечно. И я признаю, что заслужил это.
Ах, если бы только я мог говорить. Сколько бы всего я рассказал людям, от скольких ошибок я бы предостерег вас. Но нет, мои слова не услышит никто. Никогда. Таково мое наказание. Я навечно заточен, и теперь я понял многое.
Вы люди, вы боитесь слов! Вы доверяете мне слишком многое. Вы бережете слова, как будто они сделаны из чистого золота. Да, вы правы, слова и есть золото, но это золото не подлежит хранению, по истечению определенного срока, оно просто исчезает. Вы боитесь говорить, вы все время чего-то боитесь. Молчите днем, потом плачете ночью, а на рассвете рассказываете самим себе, почему рыдали всю ночь, будто оправдываетесь перед собой.
А ведь когда-то я был таким же как вы. Так же боялся слов. Боялся сказать о своих чувствах, мыслях. Боялся, что меня поймут неправильно или вовсе не поймут. Как же это было давно… Помню, я был влюблен в одну девушку, но никак не решался признаться ей. Я боялся, опять боялся произнести эти волшебные слова: «я тебя люблю». Я приходил домой, брал дневник и исписывал десятки страниц, представляя, как бы я открыл ей сердце, и завершал всегда одной и той же строчкой: «Завтра я обязательно встречу Ее. Я подойду к ней и скажу: «Я не могу без тебя. Я очень тебя люблю».»
А потом я стал немым. Странно, не правда ли? Просто проснулся в одно утро и не смог больше произнести ни слова. Я был настолько несчастен оттого, что больше не мог говорить, что забыл обо всем, я лежал целыми днями и смотрел в одну точку. Как же мне хотелось тогда вернуть все назад, как же мне хотелось сказать все мои несказанные слова. Но время было уже не вернуть. Однако, это было еще не худшим наказанием… Тогда я еще не знал, что ждет меня впереди.
А потом я стал таким, какой я есть сейчас, и понял, что когда я был нем, я был счастливейшим человеком. Я мог бы тогда писать. Я мог бы сочинять стихи, придумывать рассказы. Но я опять не пользовался этим даром. И у меня отняли и его. И теперь я больше не могу ничего. Ведь я больше ничто. Я могу только выслушивать ваши страдания, тогда как у вас есть все, и вы этим не пользуетесь. Теперь я простой дневник. Если б я мог, я сказал бы: «Выбросьте все эти обтрепанные тетради, где вы оправдываетесь перед собой в том, что не пользуетесь тем, что у вас есть. Вы ведь умеете говорить! Идите и скажите все, что вы пишете сейчас на моих пожелтевших от времени страницах!»
А теперь это все мои мысли, мысли, которые я не смогу уже никому поведать, потому что я не могу больше ни говорить, ни писать. Эти строки появляются на моих страницах, но никто, ни один человек на свете не способен их увидеть. И все-таки я существую. Пусть даже так. И я уверен, что это не худшее, что может случиться с человеком. Ведь я мыслю. Я вынес урок из всего того, что судьба сделала со мной. И я рад, рад, что способен хотя бы размышлять, а это великая награда и я обязательно использую ее по-максимуму, пусть даже моих мыслей уже никто не услышит и не прочтет.