Ах, как ей не хотелось уступать,
Собрав в кулак остаток вдохновений,
Взбивала оскудевшую кровать,
Всё сыпала лебяжий пух последний.
И этот дивный пух летел, искрясь.
Он торопился освежить природу.
А попадал, порою, прямо в грязь,
Иль модницам на шляпки, им в угоду.
Она хозяйка: что же приказать?
Ведь вновь бело – опять зима довольна.
Уже ль должна бразды свои отдать?
Себя всё тешит – щиплет нас не больно.
Как жаль всё то, что создано, отдать,
Размыть, развеять, раскрошить, растаять.
Ведь все теперь весну готовы ждать,
Зима уйдёт пластом недолгим в память.