В больших музейных залах длится эхо
и прячется от взгляда резонанс,
застыли изваяния, как вехи,
как сторожа, повергнутые в транс.
Вечерний луч сквозь окна греет мрамор –
надгробия и статуи - куски
того, что нам оставил предок-варвар
в разгуле окровавленной руки
Античный зал – сосед средневековья.
Дверь - настежь между ними, а паркет
залит закатным солнцем, словно кровью.
Два зала - с расстояньем в бездну лет.
Коснулся луч одной, второй фигуры,
по мрамору прошёл, как шёпот, стон,
зацвёл бутон над погребальной урной,
заговорил, очнувшись, Аполлон
«Смотрю на мир я сквозь тысячелетья,
в тюрьму из мрамора искусством заточён,
и вижу, как уносит время в Лету
людей, ко мне идущих на поклон.
Я помню, целый мир мне был подвластен,
теперь же – единицы, да и те...
Я – бог искусства, солнца, силы, счастья –
Но я, увы, сегодня не у дел...»
«И кто сосед мой? – Обнаглевший Марсий!
С него содрал я кожу, победив...»
Тут Марсий встрял, развязно хмыкнув: «Здрасти!
Опять все тот же барственный мотив!
Сейчас - мой век. Простой и ловкий парень,
я низвергаю идолов за раз,
играю в синема и на гитаре
и погружаю, ослепив, в экстаз»
"Во мне течёт кровь пьяная сатиров,
барьеров и преград не признаю,
я всех богов преследую по миру,
сдираю кожу заживо, гноблю.
Как ты меня когда-то...» Скрип паркета
раздался, и с распятия Христос
спустился к ним. Пробило восемь где-то,
и пол пророс кустами красных роз
«Распят в античности, оболганный модерном,
в гербарии богов томлюсь и я.
Мы спасены от тлена здесь и скверны,
от ужасов и грязи бытия.
Там, за окном, - адепты наши в схватке
за чувственный и нравственный оргазм,
а мы стоим здесь, в залах, по порядку
(или висим) для просвещенья масс...»
"Когда-то мы успешно помогали
найти дорогу и себя понять,
из лабиринтов выводили к далям,
над безднами выкладывали гать.
Когда-то нам служили, мы служили,
но атеизм в музеи нас загнал,
и мы стоим, безмолвием и пылью
покрытые среди просторных зал"
Сверкнула молния, и статуя нагая
красивой женщины шагнула к божествам:
"Я, как и прежде, телом привлекаю,
и телу больше веры, чем словам.
Вы, Боги, уступили снова плоти,
оргазмам и стремлению людей
жить полной жизнью даже в подворотне
и создавать кумиров из страстей "
Расхохотался дьявол на картине:
"Как это все и скучно, и старо,
будь мы не боги или не богини,
нас бы продали всех как барахло.
А так стоим в музеях мы и храмах,
нам молятся, нас изучают, и
нет ни одной сегодня в мире драмы,
где не играли б важной роли мы"
Ударил гром, закат залили тучи.
И молча изваянья разошлись.
И хлынул ливень, свежий и могучий,
и засверкала молниями высь.
И стало в зале тихо и спокойно.
За окнами – гремело и лилось.
А сторож спал и видел сон прикольный:
он сторожил во сне земную ось