Над гробницею Тутанхамона
Я сидел в поэтичной тоске,
Созерцая лицо фараона,
Нарисованное на песке.
В пирамиде хранятся все звуки,
И мои там остались шаги…
- Не забудь ты помыть потом руки!
Тут бациллы есть, ты берегись! –
Мне промолвил печальный и смуглый
Эфиоп, медвежатник гробниц,
Покачав головой своей круглой
И глазами смотря без ресниц.
- Мумиё будем делать из мумий
Мы в Каирских притонах потом,-
Так сказал марокканец угрюмый,
Потрясая дамасским ножом.
Я смотрел на лицо фараона,
Нарисованное на песке.
Над гробницею Тутанхамона
Находясь в поэтичной тоске.
На Озириса ликом похожий
Колченогий сириец прошёл.
Средь костей пробираясь тревожно
Он косился всё нехорошо
На часы на мои золотые,
Что отец получил за Хайкхилл.
Да, часы мои, правда, крутые –
Фараон не стеснялся б, носил!
Тут вбежал палестинец высокий
В благородной и белой чалме.
- Всё, тикаем! Солдаты с востока! –
Повскакали грабители с мест.
Так покинули мы пирамиду.
Нил струился в долине внизу.
Я накинул на плечи хламиду.
Сапогом наступил на гюрзу.
Мы вскочили на верных верблюдов
И в Сахары умчались пески.
И уж вечером ели на блюде
Бедуинов степных шашлыки…