Здесь старый мост на ров свалился,
Твердыней каменною спит.
Здесь даже ветер не молился,
Так страх с тоскою прочно слит.
Решётки глаз больных, не окон,
Просторы девственные зрят.
Семейство ос, жужжащий кокон -
Висит, умрёт до декабря.
Еды достанет зрелой самке,
С лихвою хватит пауков.
Неясный облик в тёмной рамке
С руками, полными оков.
Изрыта мхом «седая» кладка,
У влажных стен растёт самшит.
Там скользкий уж - заполз украдкой,
Но, впрочем, выбраться спешит.
И где-то флейта и сопелка
Ведут чуть слыщный разговор.
А на рассеянных опилках
Ждёт узник смертный приговор.
Его лицо борьбой измято:
Морщин овраги, крепость лба,
Рубца поблеклого заплата,
И щёк запавших худоба.
Усталый взгляд по небу бродит,
Цепляет тучи, ворожит.
Ответов ясных не находит,
Вопросом душу ворошит.
- Когда и где, в каком столетье
Он был бы понят, не убит?
За что явилось лихолетье?
Вступает в вечность и – не брит!
В живой костёр окрасит стены
Кроваво-красная заря.
Вблизи поёт скворец нетленный,
Над серой пропастью паря.
Сквозит рассвет, восторгом ранит,
Штурмует жизнь проклятый кров.
Чужая даль надеждой манит,
И ждёт земля – судьбы покров.
Прощальной шуткой скрипнут двери,
Холодный окрик – всё, пора!
Его убили. Нет, не звери.
И труп уносят со двора.
И старый мост под страшной ношей
Слегка прогнулся и поник.
Он жил вперёд, он был хороший,
Жаль, не ко времени возник!
Когда и где, в каком столетье
Он был бы понят, не убит?
За что явилось лихолетье?
Ответ не ведом, крепко спит.
2003