Статья к выходу 3-его (весеннего) выпуска АЛЬМАнаха ненормативной (ныне – современной) поэзии – Хабаровск, 2007.
Была написана для сайта http://alma-nah.com/
ИНАЯ РОДИНА
Елена Кривчик
На границе Ойкумены в городе Ха вышел в свет аж третий АЛЬМАнах ненормативной поэзии. А может, и не в свет, а в полутьму – ибо 52% россиян не покупают книг (тем более каких-то подозрительных альманахов). Эту суровую статистическую правду я почерпнула из черновиков диплома дочери, выданных для статьи (писать с обратной стороны). Символично! – подумалось мне – ведь в АЛЬМАнахе и представлена поэзия «обратной стороны», уже потому андеграундная, что – поэзия. Массового читателя этот литературный жанр не имел и в лучшие свои времена, а уж нынче-то… Поэтому главное моё пожелание АЛЬМАнаху – чтобы все его 999 экземпляров попали к «правильному» читателю, которому нужно, интересно и понятно его содержимое. Ветра в парус!
При беглом пролистывании «ненормативность» издания отнюдь не бросается в глаза: всё в столбик, местами в разборе по четыре, слева заглавные буквы… стихи как стихи. Ах, да! – авторы «позволяют себе», используют т. н. ненормативную лексику. Копья в дискуссии «низя - мона» ломаются ещё со времён Пушкина, который и сам «позволял себе», и даже безобразнику Баркову желал когда-либо быть изданным – что и приключилось в наши свободословные времена. Авторитетным мнениям по этому вопросу несть числа, ограничусь парой цитат из статьи писателя и филолога Александра Сидорова «Мама, я Пушкина люблю!»:
«Но почему учёная братия так боится сквернословия в литературе и языке? Оберегая нашу с вами нравственность? В какой-то мере, по недомыслию – да. Но прежде всего эти люди опасаются потерять исключительное право на власть в языкознании и литературоведении. Пока это право негласно за ними закреплено; они определяют, что допустимо, что нет, считаются великими знатоками...»
«Именно Пушкину обязаны мы пониманием того, что по-настоящему культурный человек не может не любить русского мата. Интеллигент обязательно должен прекрасно знать творчество родного народа. А если так, как же возможно, чтобы он не любил сквернословия? Ведь этим пропитан весь отечественный фольклор! Тот, кто подчеркивает свое неприятие русского мата – ущербный человек. Что вовсе не означает признания уличных похабников «культуртрегерами». Как раз их брань убога, бездарна и гнусна. Более того: духовное обнищание общества ведет к обнищанию мата и сквернословия.»
Отстрелявшись тяжёлой филологической артиллерией, закроем тему допустимости табуированной лексики в поэзии концовкой бородатого анекдота про Вовочку: «Как же так, Марь-Иванна, жопа – есть, а слова – нет?».
Ненормативность АЛЬМАнаха определяется отнюдь не тем, что его авторы крепко стоят на позиции «мона!». Тогда – чем же? Чтобы понять это, попробуем сперва разобраться – что есть норма сегодняшней жизни, каковы основные настроения и приоритеты общества.
В качестве лакмусовой бумажки можно использовать рекламу (не всё же ей нас использовать). Вряд ли этот общественный институт будет заниматься тем, что никого не интересует и не имеет потенциального потребителя. Итак, пробежимся по слоганам: «Бери от жизни всё!», «Ты этого достойна!», «Живи на яркой стороне!», «Позволь себе немного лишнего!», «Изменим жизнь к лучшему!».
А что есть «лучшее»? – ты должен ИМЕТЬ это, это и ещё вот это, ты должен получать удовольствие, ты должен стремиться к тому, чтобы быть богатым, свободным, успешным – следовательно, счастливым. Посыл сам по себе неплох, правда, он игнорирует тот нюанс, что счастье и удовольствие – далеко не синонимы.
Ну, не будем придираться, посыл, безусловно, правильный. Только вот о средствах и способах достижения этого «лучшего» ни гу-гу… Этично ли позволять себе «немного лишнего» в стране, где большинство населения прозябает без необходимого? Прилично ли жить «на яркой стороне», не беря в голову отключённых от электричества за неуплату? Нравственно ли считать себя «этого достойным», ставя на других, недостойных, жирный крест? Допустимо ли, «беря от жизни всё», идти по головам, залезать в чужие карманы, использовать людей, как одноразовые предметы? То-то и беда, что не принято нынче особо задумываться, это – нормально! Культивация высокого уровня потребления при размытости, если не отсутствии, морально-этических критериев – вот норма наших буден, за которую хочется дать «в бубен» (знать бы только поточнее – кому?).
И не надо вешать на рекламу чужих собак – не она внедряет в общественное сознание поведенческие стереотипы, она лишь отражает и постулирует их. В доказательство – несколько популярных поговорок, их-то не «сверху» спускают: «Если ты такой умный, то почему такой бедный», «Не учите меня жить, лучше помогите материально», «Закон курятника – клюй ближнего, какай нижнего» и – венец всего – снова вошедшая в обиход лагерная присказка «Умри ты сегодня, а я – завтра». Нормально!
Итак, постулат «Обогащайтесь, потребляйте и не парьтесь» принят значительной частью общества (причём во всех социальных слоях) как норма, как руководство к действию – при молчаливом попустительстве тех, кто ещё «не готов».
АЛЬМАнах ненормативен уже тем, что протестен, что в нём – живые голоса «не готовых» к принятию сегодняшней нормы. Авторы по возможности стараются избегать резких социально-политических оценок, здесь нет призывов за или против, нет прямолинейной публицистики. Есть бездна юмора, позволяющего переносить непереносимое без расставания с родимой «крышей». Есть стихи «за жизнь» – свою и не только, свидетельства очевидцев, в которых явственно слышна и эстетическая, и гражданская авторская позиция. А вот это уже роскошь! – иметь позицию, тем более, заявлять её. Куда как здоровее быть аморфно-обтекаемым, способным к мимикрии, быть «как все». Так что авторы, в известном смысле, уже «позволили себе немного лишнего» – а за это надо платить! И платят как миленькие. Чем? – читайте АЛЬМАнах, в нём каждый стих – оплаченный счёт.
Тематическая доминанта третьего выпуска АЛЬМАнаха заявлена на обложке великолепным стихо-блюзом Марины Лебедевой – «моя любовь к родине не знает границ». Здесь же отмечена и главная болевая точка – «сегодня моя родина гуляет с другим».
Этот «другой» не обойдён вниманием почти у всех авторов, но наиболее выпукло увековечен в рассказах Ивана Сиськи (Алексей Черкасов), за что ему отдельная благодарность – страна должна знать своих «героев нашего времени». Черту же под портретом «другого» жёстко подводит Александр Бирюзов: «Я не готов умирать за Россию, / Если Россия сегодня – они». Примечательно, что никто из АЛЬМАнаховцев особо не засиживается на благодатном сатирическо-обличительном поле, – рискну предположить, что именно из любви к Родине.
В советской школе имелись две дежурные темы сочинений: «Как я провёл лето» и «Тема Родины в…» – лирике П., романе «В. и М.» и т. п. (нужное вставить). Уличить авторов АЛЬМАнаха в сговоре невозможно – слишком обширна их география, но трудно отделаться от ощущения, что всем им задали на дом сочинение о Родине. «Мы любим: кто-то извращённо, / А кто-то Родину свою.» (Максим Молотов). Объяснение этой унисонности находим у Бориса Русакова: поэт «Просто не вправе считаться поэтом, / Если хоть раз не напишет об этом.».
Но напрасно прилежный школяр будет искать в АЛЬМАнахе «чего-нибудь патриотического» для цитирования, зря обмусолит страницы детсадовская методистка в поисках стишка «про берёзку, про рябинку». Нет здесь этого. Есть – честный разговор о том, как живётся сегодня на родине, он-лайновое сочинение на тему «Как я провёл жизнь»… Послушаем разговор.
«Большие перемены / Приходят в дом, не вытирая ног» (Леся Соколовская) – вот и родина изменилась так, что не узнать, даже и в очках. Теперь вся она – «польско-китайская граница» (Павел Терновой). А потому и «Где моя Родина, больше не знаю. / Может, и Родины нет у меня…» (А. Бирюзов). Ну, и ещё конкретнее – «…в глубокой жопе вся страна…» (опять Бирюзов); «Жизнь хороша моментами, / А в целом: жизнь – говно.» (Александр Минаев); «Жизнь такую я жить заебался. А ты?» (Александр Носков). Короче говоря, «Счастьем ****утая Родина моя!» (А. Черкасов).
А раз так – может, и незачем «париться»? не стоит ли просто «расслабиться и получить удовольствие»? – «Не помнить про холодную Россию / И не переживать за урожай» (Бирюзов). Да только не дано это, если «Как свою ощущаешь чужую вину.» (Терновой). Тема личной ответственности за всё – сквозная в АЛЬМАнахе, хотя не все авторы говорят об этом открытым текстом, как А. Минаев: «Мы по-тихому ушли с поля боя, / проиграли мы…» или А. Бирюзов: «Что в стране победило быдло, / Что Россию Я тихо просрал».
И единственное что остаётся – жить, не закрывая глаз, чувствовать, переживать, не терять надежды. И – говорить об увиденном и пережитом. И – любить свою гулящую, больную, ублёванную Родину. Боюсь, что побьют меня за передёргивание цитат, но я нашла у М. Лебедевой универсальный рецепт: «пока не свернёшь себе шею / пока не успели добить / делай то что умеешь…». Главное умение поэта – любить, «делать любовь» из любого подручного материала. Даже не встречая взаимности, даже если крутят пальцем у виска. Надо иметь определённое мужество, чтобы сказать о себе: «Последний извращенец. / Пишу стихи. Хореем. Всех люблю.» (А. Черкасов).
АЛЬМАнах представляется мне не полем боя с кем-то и за что-то, а просто – полем, где неравнодушные, «ненормативные» искренние люди пытаются вырастить нечто своё «разумное, доброе, вечное» на истощённых почвах и в суровых климатических условиях. Начиная – с себя, с вопроса «Что сделал я для мира / В его суровый час?» (М. Молотов). «Помру хоть не от пойла / За Родину свою…» – так, кстати, заканчивает автор это стихотворение – что ж, уже результат.
По счастью, АЛЬМАнаховцы – не лихие энтузиасты, которые «с железным конём все поля обойдут, уберут, и засеют, и вспашут». Нет, это люди, от которых за версту «пахнет шахматами» – а посему они пытаются искать выход и путь в рамках возможного: «Я посею, что смогу… на личном поле» (М. Молотов). И находят (опять будто сговорившись!) интересное решение: сохранить целое в частном: «Я на замок запираю границу: / Родина – всё-таки, чуточку, Я.» (А. Бирюзов); «Родина кончается порогом, / Двери закрываются ключом.» (А. Минаев). И вот с этой-то делянки, которая «мала, как конфетти» (А. Минаев), где «пахнет в доме / Детьми, собаками и супом.» (А. Носков) – может быть, что-то иное и начнётся? Иная родина…