Я скольжу взглядом по своим многочисленным книжным полкам, с гораздо более многочисленными книгами, купленными, как при советской власти, но тогда, только в многочисленных командировках, преимущественно в Среднюю Азию, в Казахстан и на Урал; так и в теперешние "пере и постперестроечные " годы. Я помню почти всё о них: где и когда я их приобрёл. Хотя, конечно, кое-что уже забывается. Я беру в руки томик Паустовского. Я его купил в Чернобыле 5 июня 1986 года (чуть более месяца спустя от аварии); на книжке (внутри) я подписал это. Но самое интересное другое: этим же вечером (5-ого июня) я начал читать эту книгу, и прочёл на стр.17, о том, что Паустовский в 1917 году приезжал в Чернобыль по каким то своим делам. Ну не мистика ли?
Я беру другую книжку- второй том воспоминаний Корнея Чуковского. И в записях за январь 1959 года, читаю: - " Сегодня прочёл чудное стихотворение 13-летней девочки Лены Гулыга - " Мимозы в январе". А я с Леночкой учился в параллельных классах и занимался французским (вместе с ней) у моей бабы Лены. К сожалению, Лена Гулыга, член Союза писателей СССР, недавно скончалась (см. ВСЕМ... ВСЕМ -7).
Я достаю 6-ой том «питерского» собрания сочинений братьев Стругацких, и в конце книги, там, где публикуются комментарии и воспоминания (так построена эта книга), я читаю (из воспоминаний редактора-журналиста): - "... впервые, рассказ братьев Стругацких вышел в сборнике"Дорога в сто парсеков", изданном "Молодой Гвардией" в 1957 году, под руководством А. С. Варшавского( а это - мой папа; и книга "Дорога..." лежит на моей полке).
Я подхожу к книге Марка Поповского «Житие архимандрита Луки Ясеницкого», изданной московской епархией. Мало того, что куплена она в церкви монастыря в Ростове Великом (во время экскурсии); мало того, что Лука ещё и лауреат Сталинской премии 1-ой степени за книгу: - "Опыт лечения огнестрельных и гнойных ран"; мало того, что Марк Александрович – полу диссидент, писатель в области научно-популярной литературы, эмигрировавший в США, в 1973-ьем году, бывший там вице-председателем ПЕНклуба; мало того, он ещё и мой двоюродный дядя по маме (но я его никогда не встречал, так уж получилось). А во втором томе воспоминаний Чуковского, в записях за июль месяц 1955 года, читаю: "...сегодня помог моему соседу по Переделкино - Александру Поповскому, выбраться из грязи (машина застряла), и он довёз меня до Москвы. А Александр "Данилович" (это дань необходимая, для тех, советских лет) Поповский - отец Марка, и мой двоюродный дед, известный в то время, писатель в области, тоже, научно-популярной (его я тоже никогда не видел, но знаю, что именно он, в 1944 году, с помощью своего приятеля, тогдашнего наркома просвещения Потёмкина (крупнейшего, кстати говоря, историка дипломатии), вызвал мою будущую маму правительственной телеграммой, произведшей неизгладимое впечатление на местные власти, из глухого алтайского села. В Москву: по другому вернуться не было никакой возможности, а мама ожидала конца войны и возвращения с фронта моего отца.
А рядом стоят несколько томиков Ирины Велембовской с дарственными надписями моей маме. Тётю Иру (будущего автора "Женщины", "Сладкая женщина" и др.; особенно известны фильмы по её книгам), тётю Иру я знал с детства, сначала, как уборщицу в нашей школе, а позднее, как заместителя руководителя школьной библиотеки, её родной сестры Ольги Александровны. Знал и неоднократно бывал в их доме. А сёстры Велембовские, между прочим, были родными дочерьми бывшего члена ЦК партии «кадетов» («конституционных демократов») и одновремённо - депутата той, ещё царской Думы.
Я любовно беру с полки книгу известного археолога и писателя Георгия Фёдорова - "Дневная поверхность". Меня с Фёдоровым познакомил отец, когда привёз меня в 1961 году в Алчедар (в Молдавии) в археологическую экспедицию Фёдорова (отец собирался писать статью в журнал "Знание - Сила", и позднее, даже выступил по центральному телевидению, уже в Москве). И на следующий день я был героем дня в школе: ещё бы, по «телику», да в те годы!
И последнее (я, надеюсь, пока, т.к. ожидаю встреч с новыми интересными людьми - мне всегда на это везло). Я достаю и открываю книжку Ал. Минчина "Наташа". Минчин - довольно известный русскоязычный писатель в США, эмигрировавший туда в годы перестройки. В 2001-ом году, он коротко был в Москве. И я, случайно, оказался в книжном "Глобусе" на Мясницкой (бывшей улице Кирова), и купил книгу "Наташа" у самого автора, рекламирующего в этот момент себя. И попросил подписать моей дочке Наташе. И теперь, я читаю: "Варшавской Наташе от автора «Наташи», Минчин".
Вот и заканчивается моё сегодняшнее путешествие по книжным полкам. Надеюсь, что только сегодняшнее. Хочется думать, что когда придёт мне черёд уйти туда, откуда ещё никто не возвращался, я не скажу моим книгам: "Прощайте, друзья мои". Я просто попрошу мою внучку "подать мне стакан" воды и прочесть моё "танцует внучка в упоеньи". И она прочтёт. И я, дай господи, ещё чуток поживу!
26 марта 2009 года