молчание загримирует крик
и примут двери,
и, излечившись в тот же миг
от суеверий,
от снов, которые дрожат
во всхлипах после,
я выйду острием ножа,
взрезая поле
полууснувших площадей,
вдыхавших ветер,
где тени и следы людей
в фонарном свете
дрожат и ежится луна
под колким снегом
и, разбиваясь, тишина
о крик с разбега -
летит к ногам, а эхо звук
нещадно множит,
и сердце с криком в перестук
летит безбожно,
и, вдох на паузы дробя,
придет пощада…
и город вздрогнет погодя
на вздох площадный…
и пёс прижавшийся к стене
дрожащей тенью
опять вернет меня ко мне –
как откровенье…