* * *
Первого апреля никому не верю.
Верил, очень верил я в иные дни.
В триста шестьдесят четыре
полон был доверья,
Настежь душу с дверью – только загляни!
Заходили многие – робко и смущённо,
Или по-хозяйски, не вытерев сапог.
Наносили грязи, ругались возмущённо,
Плакали в жилетку, пили пьяный сок.
Мало кто и радовал встречною открытостью,
Удивлённой радугой и ручьями глаз.
Вот лапшу мне на уши
с осторожной хитростью
Поварята вешали много-много раз.
Были и такие гости дорогие –
Молоточком злости гвозди прямо в грудь
Забивать пытались. Только зря старались:
Рёбра помешали душу мне проткнуть.
Пальцем указующим,
окриком начальственным,
Лицемерьем ханжеским достали вы меня!
Не нужны мне проповеди, лекции о счастье,
О листве зелёной мемуары пня.
Цыганки яркопёстрые стучали в мои двери,
Поесть просила что-нибудь чужая ребятня…
Первого апреля, как и все, не верю я.
А второго? Третьего? Шестнадцатого дня?
На замки амбарные с цепью тяжкокованной
Знаю, бесполезно мне душу закрывать.
С ломиком и «фомкою»
и с ключом подогнанным
Все без разрешения явятся опять.