ГОРЯЧАЯ ТОЧКА
Никто не забыт и ничто не забыто.
Отыщется в прошлом вина –
Ударит война воронёным копытом
По стёклам окна.
Подбросят в огонь вековые обиды,
И кровь закипит, как гудрон...
Никто не забыт и ничто не забыто
С обеих сторон.
Война просочится со злобой сквозь поры,
И слово уже – динамит...
Троянская лошадь бесплодных разборок
За дверью стоит.
Никто не забыт и ничто не забыто,
Ни гордость, ни слава, ни боль.
Героев воспели, отпели убитых,
Но памятлив Бог:
Господь возопит поднебесным набатом,
Колышущим бранную твердь:
«Ответь-ка мне, Каин: я дал тебе брата.
Где брат твой теперь?!»
Пустынна душа, как разграбленный город.
Желания – адская смесь –
Дичают отцы и плодят мародёров,
И пестуют спесь.
Где сеяли хлеб – там посеяли мины,
Плуги отковав в топоры.
И жертвенных пешек рожают вагины
Для грязной игры.
От крови тошнит. Тело лижет усталость.
Пора закругляться, игрок!
... Но медленно-медленно движется палец,
Спуская курок.
Кто первым устанет кривляться до пены,
В священном порыве дрожа?
Пить кровь побеждённых, кастрировать пленных,
Есть мясо с ножа?
Когда тишина тронет детскую зыбку –
Заглянет в окошко Луна,
Сыграет надежда на тоненькой скрипке,
Когда не война...
Вспотеет земля, а железо остынет,
Кулак разожмётся в ладонь,
Чтоб вырастить дерево,
Вырастить сына
И выстроить дом.
Февраль - апрель 1995 года
***
Война, засевшая в мозгах
Неразорвавшимся снарядом,
Всё травит память трупным ядом,
И бредит поиском врага.
Война. Не спрятать, не сокрыть –
В солдатских немощах и ранах,
Во снах последних ветеранов,
И в шумных играх детворы.
Война. Непогребённый труп
В траншее, вымытой дождями –
Из тех, кого не награждали,
Кого не помнят, и не ждут.
Война. В пыли архивных дел,
На жёлтых бланках похоронок,
Лежит наследие. С пелёнок
Я знаю, где погиб мой дед.
Война. Пожары и разор,
Переселенья и парады,
Штрафбаты и заградотряды –
И боль, и слава. До сих пор…
* * *
Ни звука. Умерло движенье.
Роса прохладна и чиста.
Грядёт великое Сраженье,
Что всё расставит по местам.
Заблещут в пламени пожара
Кроваво-красные штыки.
К проёмам триумфальных арок
Пойдут победные полки -
Неисчерпаемым потоком,
Переполняя берега...
Уже покорная Европа
Ковром постелена к ногам.
Европа – старый дом. Он тесен,
Могучий сдерживает рост.
Шагнёт пехота в неизвестность,
И ступит Армия на мост.
От пограничной речки сырость,
Туман скрывает берега,
И судьбы будущего мира,
И лик грядущего Врага.
Исчез в тумане предрассветном,
За Рубиконом, пробный шар –
Навстречу славе или смерти
Бесстрашный конный авангард.
Ведёт звезда Наполеона
Вперёд, к заставам казаков,
Непобедимые колонны
Двунадесяти языков.
22 декабря 1993 года
* * *
Сколько ни писано кровью,
Перьями сломанных крыл,
Но мышцы шлифуем мы, роя
Траншеи и щели могил.
Горнисты лобзают медь горнов –
Будут атаку трубить.
Родина помнит героев!
Родина примет гробы!
Лёгкие рвём на команды,
Глаза от прицелов косят,
Вкус солдафонской баланды
Мозг отравляет, как яд...
Пусть отдохнут наши губы
От поцелуев иуд!
Трубы, военные трубы,
Когда же вам глотки заткнут!
1985 год
* * *
***
Памяти отца
«Вот в борт ударила болванка» -
Звенит в бессонной тишине.
Вновь самоходка против танка
На нескончаемой войне.
Бензином от зажжённой спички,
Внезапно вспыхивает боль –
Она военною добычей
На веки вечные с тобой.
Опохмелившись от победы,
И, тосты отзвонив в гульбе,
Плодят штабные дармоеды
Статьи и книги о себе.
А кто в аду кромешном не был,
Бронёй бумажной был прикрыт,
И торговал казённым хлебом –
Тот по ночам спокойно спит…
Сидишь, не понимая, где ты –
В глухом провале тишины –
Всё препираешься с портретом,
Глядящим строго со стены,
Считая – жизнь чужую занял,
У безымянных мертвецов –
И, воспалёнными глазами,
Глядишь в жестокое лицо.
А память,
Как немая дура,
Верна,
и цепкая, как вошь.
Так накрепко пришита к шкуре –
Не оторвёшь.
* * *
Говорят, я рождён под счастливой звездой.
И везло, зачастую, как чёрту.
Но война – это дьявольское ремесло,
Где бывает, и шкуру подпортят…
Затянул меня, вывернул огненный смерч,
Опалил, изорвал, искорёжил –
И чинили меня, как музейную вещь –
Безнадёжно, считая. Но всё же
Попотели со мной гиппократы, трудясь –
Ковыряли, вонзали иголки,
И гремели, гремели в эмалевый таз,
Словно зубы дракона – осколки…
«Серебро на висках, серебро эполет…»
И печатью особого шарма
Мне кривые штрихи дописали портрет,
Иероглифы доблести – шрамы.
Косишь сено – торс гол – женщин точит слеза,
Пацаны: «Расскажи!», -- так и лезут.
А девчата застенчиво косят глаза,
Изучая автограф железа,
Злую зависть в парилке откроет мужик,
На которого «Бабы не виснут»…
Да какой я счастливчик? – Начнутся дожди –
Ночь без сна. Без покоя. Без смысла.
Я бы мог рассказать всё за этим столом,
Да закуска, боюсь, не полезет…
Хватит. Байки травить – не моё ремесло.
Расспросите об этом железо…
1993 год
* * *
Ты в бэтээре догорал –
Железо корчилось, визжало…
А у меня жена рожала,
Когда ты в муках умирал.
Ты ехал в цинковом гробу,
Я с прибавленьем – из роддома.
Держал я сына на ладонях,
А мать твоя кляла судьбу.
На камне выбита медаль,
На камне цифры, имя, снимок.
Немыслимо, необъяснимо –
Я это имя сыну дал.
1996 год
* * *
Если кажется – скучно без драк.
Если кажется – пища пресна,
Будь уверен – появится враг,
И проснётся в берлоге война:
Рассчитает на первый-второй,
Кинет в грязь, зачеркнёт имена,
Заклеймит и поставит тавро,
Врежет в кожу свои письмена.
И подпишутся кровью счета,
Серой сталью, зубами свинца.
Многоточие, точка, черта –
Прочитал я на теле отца.
Будешь землю ласкать и жену,
Будешь в землю бросать семена,
Ты полюбишь опять тишину,
Но напомнят себя письмена:
Как хотелось остаться вдвоём,
Как любовники – ты и война.
Носит преданно тело твоё
Письмена, письмена...
Оторвитесь от суетных дел,
Гляньте, новых людей племена,
На пергаментах старческих тел
Поспешите прочесть письмена.
Блеск медалей кому-то – блесна,
Но расписка за них – на крови.
Если жизнь и скудна и грустна,
На крючок спусковой не дави,
Не подписывай кровью счета,
Хваткой стали, зубами свинца.
Видишь? Небо устало читать
Письмена, письмена
Без конца.
14 января 1996 года
* * *
На тонкой шее новобранца
Висит посмертный медальон.
Боезапас.
Винтовки.
Ранцы.
Солдаты – имя –
Легион.
Рабы приказа и присяги,
Бегут, разбрызгивая кровь –
За честь империи и стяга,
За гордость тронов и дворов.
На перекрёстке пулемётов
Под корень скошена трава.
И в крике капитана: «Рота!» --
Рычанье раненного льва.
Заката красные туманы,
Рассвета красная роса…
Бегут солдаты – безымянны.
Лежат солдаты – без лица.
Однажды пулемётной лентой
Внезапно кончится война.
Герой бесславно канет в Лету,
Которая, увы, без дна.
1995 год
ЮЖНАЯ ОКРАИНА
-1-
Что ты знаешь, капля крови? –
Цену трусости и лжи.
В стороне средневековой
Летний сон ценою в жизнь.
Что скрывает лужа крови? –
Древний голос, голос-вой:
- Разбудите часового!
Засыпает часовой!
Горизонт угрюмый, словно
При распятии Христа.
Голос крови. Запах крови.
Хватит! Караул устал.
1981 год
-2-
Что расскажет капля крови? –
Цену трусости и лжи,
Что в затишье, после боя,
Хочешь выспаться, как жить.
Что расскажет кровь, что лужей
Просочилась сквозь брезент?
- Ночью сняли часового,
Перерезан контингент.
Что ты скажешь, голос крови?
- Хватит, выдохся дозор!
Спят мальчишки под неровной
Металлической звездой.
Скрип зубов и рук дрожанье,
Кровь бунтует: «Аз воздам!».
Обескровленной державе
Светит ржавая звезда.
22 сентября 1994 года
* * *
Нас учили отцы верить собственной лжи,
Нам о верности пели Иуды.
Мы не можем молчать! Мы не можем служить
Поколению тихого блуда!
Поколенье вранья и раздутых зобов, —
Где вы были, куда вы глядели? –
Вас лишали сознанья, лишали зубов,
А ладони восторгом зудели...
Четверть века я прожил на том берегу
И давился прогорклою тиной.
Больше так не хочу, дальше так не могу.
Вздулись реки и рвутся плотины.
Бровеносный отец, меднолобый герой,
Крестный папа Бабрака Кармаля,
Посылал пацанов под душманский свинец,
В эту реку расплавленной стали.
Там убитых из боя везли на броне,
Чтобы сделать достойным примером.
В этом диком раю, в этой чудной стране,
Где в ответе за всё пионеры.
1986 год
БЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ
Вот расставлены новые точки над «и»:
В город вносятся новые стяги,
И фельдмаршал усатый, но без бороды,
На коне, с обнажённою шпагой.
Он почти достаёт головой облака,
Он звенит позолоченной грудью...
Белый конь-победитель несёт мудака,
Как гарсон драгоценное блюдо.
Все цветы – победителям! Дамы визжат,
А на площади – люди, как мухи,
В храмах колокола вразнобой дребезжат
Ломким голосом пьяной старухи.
Обнимают девчонки других трубачей,
Гладят с трепетом тусклые трубы,
А с подвалов окраин сгоняют бичей,
Потихоньку закапывать трупы.
Припечатаны к рёбрам вождей ордена,
И медали на кожу героев.
Гром салюта, рёв песен и реки вина –
Торжествуй, побеждённая Троя!
Проигравшие битву уходят в леса,
Лечат раны, стирают мундиры,
И, над картой усталые щуря глаза,
Расставляют полки командиры.
Бородатый фельдмаршал напился и спит,
Улыбаясь сквозь приступы рвоты,
Что найдётся предатель, готовый открыть
И ему городские ворота.
1993 год
В ОБОЗЕ
То брысь на печь!...
То мал, сиди в кустах!...
Но вырос я! Не хилый, не болезный...
Ах, как тревожно, и призывно как,
За речкой бьёт железо о железо!
Как эхо вечевых колоколов
Вещает мне: «Довольно бить баклуши!»
Да я готов гнедого под седло,
В кольчугу грудь,
и – да храни Бог душу!
Но волю старших выполню без слёз,
В тяжёлый час не до моих истерик,
Что рвался в сечу, а попал в обоз,
За речку, да на безопасный берег...
... «Побьют без нас, в обозных нет нужды...»
Да нет уж, дудки! Разбудили беса!
Щекочет сердце близостью беды,
Пора туда, где сыплет звон железо.
Там, в мелодичном пении мечей,
Я чувствую, что нашим стало душно!
Нас разделяет маленький ручей.
Седлай коня! И, да храни Бог душу!
1987 год
МЯТЕЖ
Осень. Холодный ветер.
Ночь. Комендантский час.
Памятник в лунном свете
Конного Палача.
Бронзовый ряд регалий.
Бронзовый позумент...
В полночь Палач реален,
Даже когда он нем.
Дёрнулся, брови хмуря.
Скрежет зубами – речь?
Выхватил старый дурень
Позеленевший меч.
Бронзовый инквизитор
Делает знак : «Пора»,
Требует чёрный список,
Кличет былую рать.
В парке деревья стонут:
Корни дубов давя,
Скачет громадный конник
Бронзового литья.
Зашевелились монстры.
Памятники вождям
Выстроились по росту,
Двинулись к площадям.
Гулко гудят гиганты
Бронзой пустых голов,
Коваными шагами
Колется луж стекло.
Знает своё орава:
Банки, мосты и связь.
- Кто там шагает правой?
- Кто там у власти? Слазь!
Вдруг, на исходе ночи,
Башни раздался звон –
Час комендантский кончен!
Кончился страшный сон.
6 декабря 1994 года
ТЕМ, КТО ВЕРНЁТСЯ
Когда на карте указали точку,
И был приказ и короток, и скор,
Никто домой не написал ни строчки.
Жара... Дорога... Бронетранспортёр...
Я был уверен – держат нас на мушке,
Был каждый нерв мой звонок, наострён,
Намётан глаз – хорошая ловушка:
Дорога, камни, сопки с трёх сторон.
Ты был солдатом. Что тебе приметы?
Твой дед когда-то лёг за крепость Брест...
А помнишь, брат, что ты тогда ответил? –
Мол, Бог не выдаст – и свинья не съест.
Там было страшно. Так не пишут в сводках.
Накрыли нас, и короток рассказ:
Там, между сопок, как на сковородке,
Мы были, чтобы выполнить приказ.
В краю, где жить не привыкали в мире,
Где даже Солнце злое к чужакам,
Привычно, будто по мишеням в тире,
Работали прицельно ДШК…
Без нас домой отправится «двухсотый»,
И в цинки наши нечего вложить...
Непосланная половина взвода
Свою закончит службу, будет жить.
На вас никто не взмолится, ребята,
Для вас в тепле не припасали мест.
Вам повезло – вы были не в стройбате,
Вас Бог не выдаст и свинья не съест...
Придёте вы. Пройдёт загар на лицах,
И вас за белых не сочтут ворон...
Вам – дальше жить. Но долго будут сниться
Дорога, камни, сопки с трёх сторон.
13 июля 1995 года