I
Как вопль библейского Лота,
Сраженного божьим перстом,
Звучит над горящим болотом
Парящего ястреба стон.
Великим страхом объяты,
В удушливой зимней завесе
Кабаньи стоят поросята,
Словно шлагбаумы леса.
II
В день июльский, жаркий и длинный,
Погружается медленно лес.
На опушке млеет малина,
Ожидая влаги с небес.
Убегают в чащобу тропинки.
Там листвою смягчается свет,
Там кукушка дает без запинки,
Как оракул, желанный ответ.
III
На болоте острые кочки,
Словно груди Кибелы, торчат.
Зрелой клюквы багровые точки
Украшают богини наряд.
Как царица, зовешь ты на царство,
На упругую мшистую грудь.
Но не женское ль это коварство —
Удивить, обмануть, затянуть?
IV
Стоят деревьев черные тела
В болоте, обгоревшие дотла.
Но, может быть, в двухтысячном году
От них побеги новые пойдут.
И, может быть, в назначенный мне час,
Мои друзья, дойду я и до вас —
Не деревом, ни даже не цветком,
А малым, незаметным лепестком.
1992