Вам пишу я, Николай Васильич Гоголь,
Из глубинки тихой родины моей.
За окошком одинокий ветхий тополь
Провожает голой веткой журавлей.
Раскачали на крылах своей печали
Сердце моё, мокрое от слёз.
С берегиней мы потом всю ночь читали
"Миргород", "Шинель", "Портрет" и "Нос"...
Иномарка мимо с рёвом пролетела,
Всю округу обдала "попсой".
В ней сидит неприкасаемое тело -
Новый Чичиков с заезжею братвой.
Уварахталась хмельная деревенька,
Снова окнами разбитыми темна.
Заправляет в ней уже давненько
Собакевичей да Плюшкиных шпана.
Родники и души замутили,
Повелись на "баксы" и тряпьё.
Обирает дедовы могилы
Иродово хищное жульё.
"Исторический" Ноздрёв подался в рэкет.
В руки шашек с той поры не брал.
В казино продулся весь и куролесит, -
У Коробочки все шанешки отнял.
Люди меж собой живут в разладе
Посреди базарной пустоты.
Свило горе гнёзда в каждой нищей хате.
А над хатами - Манилова мосты.
Николай Васильич, Вы меня простите,
Что я к Вам маленько с бодуна...
Скучно жить... И грустно... Извините...
Тяжело нам выбраться со дна.
А так хочется добра, любви и ласки,
Чтоб раскрылось сердце от тепла,
Чтобы было как на хуторе Диканьки!
Красота чтоб мир обиженных спасла.
Вдруг письмо дойдёт в прекрасное далёко,
В ваш заоблачный душевный монастырь.
Вам оттуда чаще видно Бога, -
Оглянулся б Он на скорбный наш пустырь.
Пусть пошлёт скорее Ревизора
Настоящего, что ждём от века в век.
Чтоб с мечом прошёл там , где среди раздора
Человека знать не хочет человек.
Верю, в Горнем Иерусалиме
Вспомните молитвенно не раз
Малороссию, Россию, где и ныне
Много любящих и помнящих о Вас.